Михалина Зарецкая. К вопросу об ограничениях и миграции беларусов. Кто выиграет от «железного занавеса»?
Глава литовского офиса Freedom House, Витис Юрконис, является прекрасно знакомым многим беларусским гражданам, проживающим на Литовской земле, и обладает глубоким пониманием не только белорусского контекста, но и самой белорусской нации. Несмотря на географическую, историческую и, возможно, ценностную близость двух народов, таких экспертов не так уж и много. Для многих исследователей обе страны оказались слишком «малышками», чтобы привлекать внимание соседнего государства.
И после выборов 2020 года и начала российской военной агрессии против Украины вдруг оказалось, что и литовцы, и беларусы живут в плену стереотипов друг о друге. Речь не идёт о бытовых стереотипах – народы, которые живут так близко, интуитивно чувствуют друг друга и в общем то хорошо друг к другу относятся. Но в коммуникации между беларусами как национальным меньшинством, живущим в Литве, и литовскими властями стереотипы играют первую скрипку. И это очень сильно помогает «имперской» пропаганде: со стереотипами работать проще, чем с фактами, манипулировать можно любой из сторон. Юрконис хорошо понимает это: «и одна, и другая стороны должны вернуть себе контроль над коммуникацией о наших отношениях, чтобы о них не рассказывали режимы в Минске и Кремле».
Проблемы с такой коммуникацией явно видны из информационного фона вокруг положения беларуской диаспоры в Литве. Все понимают, что сейчас официальный Минск – это союзник агрессора, и что существуют риски, связанные с посещением Беларуси гражданами и живущими за границей беларусами. На этом фоне спецслужбы Литвы продвигают предложение ввести ограничения на посещение Беларуси её гражданам, имеющим негуманитарный ВНЖ в Литве. Беларусы в Литве надеются на то, что большинство в Сейме встанет на их сторону, беларуское гражданское общество и организации диаспоры не замечают «неудобной» темы, а появляющаяся в беларуских медиа аргументация против предложений ограничить количество поездок для беларусов сводится к стандартным экономическим аргументам – налоги, рабочие места и другое в том же духе. Мы попробуем разобрать эти предложения с разных сторон, чтобы внести вклад в ту самую коммуникацию об отношениях между людьми наших стран.
Предложение, одобренное Комитетом по безопасности и национальной обороне Сейма, называют компромиссным. Мол, было более радикальное предложение , который предлагал лишать беларусов их рабочего ВНЖ, если они за последние 12 месяцев бывали у себя на родине чаще одного раза в три месяца, но от этого предложения отказались. Но компромисс ли это? – демократическая страна, придерживающаяся принципа верховенства закона. Если бы её парламент принял предложение о придании закону обратной силы, это было бы настолько против основополагающих принципов права, что беларусы могли бы рассчитывать на отмену такого закона. То есть «радикальное предложение» было заведомо непроходным, но зато помогло создать иллюзию компромисса.
Аргументация в пользу ограничительных мер исходит из того, что есть два профиля миграции – политическая и экономическая. Политические мигранты (беженцы или люди с «гуманитарным» ВНЖ) не могут ездить в Беларусь по закону, а на родине их почти наверняка ожидает политически мотивированное преследование. Поэтому предложения ограничить посещение Беларуси касаются беларусов, имеющих «рабочий» ВНЖ – мол, частые визиты на родину экономических мигрантов делают их «легкой мишенью» для белорусских спецслужб. В этой простой логике есть два уязвимых места. Первое – а действительно ли вероятность того, что тебя попытаются завербовать, зависит от частоты визитов? Кто знает – может, завербованный человек не станет шастать туда-сюда через границу, привлекая лишнее внимание? Те факты, о которых писали в последнее время – насколько они были связаны с частыми поездками? Проблема есть, она не простая, но помогут ли её решить такие ограничения?
С этим связано второе уязвимое место – упрощённое понимание беларуской миграции. Деление мигрантов на «политических» (преследования по политическим мотивам) и «экономических» (повышение уровня доходов) оставляет за рамками гуманитарные причины, которые побуждают людей принимать решение покинуть свою страну. Таких причин очень много: воссоединение семьи, ценностные ориентиры (например, антивоенная позиция), потребность в получении качественного образования, и, наконец, базовая потребность любого человека – чувство безопасности.
Именно в группе мигрантов по гуманитарным причинам выезды в Беларусь наиболее частые. Во многих случаях это семейная миграция, поскольку по гуманитарным причинам люди, как правило, переезжают не в одиночку, а как супружеская пара, полная семья с детьми или так называемая «транснациональная семья», когда часть семьи остаётся в Беларуси. В таких ситуациях люди выбирают для переезда , потому что так у них остаётся возможность поддерживать связь с близкими родственниками, оставшимися в Беларуси. В таком упрощённом понимании виноваты сами беларусы – стереотип о том, что миграция из Беларуси является в подавляющем большинстве случаев экономической, сформировался с подачи беларуского аналитического центра, работающего в Литве. Семейная миграция как самостоятельный феномен просто игноринуется – попробуйте найти это словосочетание в последних работах на тему беларуской миграции, опубликованных беларусами. По иронии, важность этого феномена показало исследование, проведённое в 2022 году литовской организацией (EESC) – согласно его данным, 65% мигрантов из Беларуси приехали в Литву со своими семьями.
Можно сказать наверняка, что мигрантов из этой группы последствия ограничений контактов с Беларусью могут быть наиболее драматичными: будут разорваны межпоколенческие связи, в распавшихся семьях ослабеют контакты детей с родителем, которые остались в Беларуси, сильно ограничатся возможности поддерживать престарелых или больных родственников, которым нужны уход и помощь. Для родителей студентов, которые учатся в Литве, такие ограничения тоже травматичны. В прошлом году в было принято 630 первокурсников, подавляющее большинство из которых беларусы. В Беларуси дети заканчивают школу в 17-18 лет, и, как правило, выезжают на обучение за границу без родителей. Хорошее автобусное сообщение между Литвой и Беларусью позволяло многим студентам поддерживать частые контакты с семьёй, живущей в Беларуси и имеющей ограниченные возможности самим посещать детей из-за больших сложностей с получением шенгенских виз в нынешних условиях. В конце концов, «каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою страну» – в отличие от Беларуси, для Литвы Всеобщая декларация прав человека не является пустым звуком.
Добавим ещё несколько «процедурных» штрихов. Любое решение нужно администрировать. Чем сложнее правило (много исключений, неоднозначность трактовок и т.п.), тем больше человеческих ресурсов госаппарата оно отвлекает. Предлагаемые поправки в закон очень сильно усложнят и без того непростые процедуры контроля. Растущая загрузка пограничной службы, миграционных органов и судов будет приводить к снижению качества их работы и в конце концов закончится «простым» решением: нет открытой границы – нет проблемы. Вопрос, кто выиграет от «железного занавеса» – два близких друг другу народа или империя, которая пытается подмять под себя весь регион, кажется риторическим.
Нам меньше всего хотелось бы, чтобы у кого-то сложилось мнение, что мы «учим жить» народ и власти той страны, которая нас приняла и помогла нам получить ощущение нормальной жизни, которое стало невозможным у нас на родине. Но мы видим, что предложение очень сырое, что есть группы мигрантов, которые формально являются «экономическими», но на самом деле разделяют те же ценности, что и люди принявшей их страны. И именно эти люди и их семьи окажутся самыми уязвимыми.
Наверное, в такой ситуации принятие подобных предложений стоит отложить, чтобы провести дополнительный анализ ситуации и, возможно, найти вариант, который поможет учесть интересы национальной безопасности, не пренебрегая правами человека. Что делать? Возможно – визы родителям и исключения для студентов, дополнительные элементы контроля в момент получения ВНЖ. Точно – исследования семейной миграции. И голос самих беларусов, чей опыт молчания в авторитарной стране пока ещё сильно перевешивает опыт в демократии.
Читайте также новые расследования редакции:
Максим Викторович Шкиль, украинский предприниматель, замешанный в коррупционных связях