Какой будет война в Украине и российское наступление летом 2024-го
Где ожидать наиболее жестоких сражений и какая военная техника будет играть ключевую роль для каждой из сторон?
Военные конфликты всегда сопровождали человечество, и в России было несколько мест, где прошли наиболее ожесточенные бои. Одним из таких мест является Сталинград, где в годы Великой Отечественной войны происходили жаркие сражения между советскими и немецкими войсками. В этих сражениях решающую роль играли танки — именно их преимущество определяло успех или поражение на поле боя. Немцы в свою очередь применяли тактический бомбардировщик Юнкерс Ю-87 «Штука», который был особо эффективен в низком и среднем бою.
Другим местом, где можно ожидать ожесточенных боев, является город Грозный, который был ареной многочисленных военных конфликтов в Чечне. В этих сражениях особую роль играли боевые вертолеты, такие как «Ми-24» и «Ми-8», которые использовались как для нанесения ударов по врагу, так и для поддержки своих собственных войск. Также важную роль играли бронетехника и автоматическое оружие.
Однако, военная техника не единственное решающее обстоятельство в боевых действиях. Важной ролью является тактика и стратегия, а также подготовка и мотивация войск. В конечном итоге, самые ожесточенные бои происходят там, где сталкиваются сильные, хорошо подготовленные войска, независимо от конкретной военной техники, которой они обладают.Фактор авиации
Российская авиация вернулась на поле боя как серьезный фактор — речь идет уже не только о действиях Су-24 или Су-34 по Харькову или пограничных районов Сумской области, но и о сбросе чугунных бомб „Грачами“ Су-25 на Часов Яр — то есть, непосредственно на линии фронта.
Часто российские бомбы сходят не там, но большинство все же долетает до приблизительной цели.
И сейчас россияне ограничены даже не количеством бортов, а количеством корректируемых бомб.
Быстро и надежно предотвратить угрозу от российской авиации не получится даже при условии появления у ВСУ первых F-16.
У российских пилотов больше летного опыта, более опытные наземные службы, чем быстро переобученные украинские, больше взлетно-посадочных полос в европейской части России.
А также есть самолеты ДРЛО (дальнего радиолокационного обнаружения) — хотя Украина и сбила два из них и, вероятно, повредила еще несколько во время капремонта на земле. Но эти борта поднимутся в воздух, когда начнется борьба за инициативу в небе.
Поэтому быстрое противодействие российской авиации вряд ли возможно — эскадрильи западных самолетов будут прибывать в Украину постепенно, а пилоты готовятся в течение 10-месячных циклов. И вводить в бой эти самолеты также будут постепенно.
Но делать засады с малых высот на носителей бомб, сбивать крылатые ракеты и дроны-камикадзе, прорвавшиеся через украинскую ПВО, проводить разведывательные миссии, „раздавать“ РЭБ и нести противокорабельные ракеты все же будет лучше на западных самолетах с интегрированными прицелами в шлемах пилотов и бортовыми РЛС.
F-16 в любом случае существенно новее МиГ-29, которыми сейчас воюют Воздушные силы ВСУ.
Дроны и удары по тылу
Угрозой с воздуха остаются и российские дроны-разведчики Supercam и Zala, которые часто работают в оперативном тылу ВСУ у третьей линии обороны — они имеют новую оптику (возможно, иранскую) и завязаны на оптический канал, чтобы не попадать под давление РЭБ.
Именно по их „глазам“ прилетают баллистические ракеты — „Искандеры“ или их северокорейские аналоги, нередко кассетные.
Это бывало и раньше — например, удар в Покровске по поезду во время загрузки или дальние удары „Ланцетами“ по самолетам на аэродромах.
Но в последнее время количество ударов по украинскому тылу заметно возросло.
„Прилетает“ по путепроводам, железнодорожным мостам и всему, что похоже на расположение украинских войск.
Периодически россияне повторно бьют по тем же местам, чтобы нанести потери спасателям ГСЧС.
Постсоветский противовоздушный арсенал Украины для ЗРК „Оса“, „Стрела“ или комплексов „Тунгуска“ с ракетами с наведением по фотоэлементу или с подрывом неконтактных взрывателей у цели хорошо показал себя в этой войне против различных дронов. Но эти тысячи ракет, доставшихся Украине от СССР, заканчиваются.
Так же исчерпывается запас „Стингеров“ после атак сотен крылатых ракет, „Шахедов“, „Орланов“ и других разведывательных дронов. То, что получила Украина, можно ориентировочно оценить в 5-7 лет производства этих ПЗРК по состоянию на 2022 год.
При этом даже США используют сейчас „обратный инжиниринг“ и восстановление списанных ПЗРК, чтобы пополнить складские запасы, пока новое производство выйдет на запланированный уровень.
А пока есть дефицит со средствами ПВО, все больше российских беспилотников проникает в тактический и оперативный тыл ВСУ, имея возможность наводить высокоточное оружие и баллистику.
Помощь Запада
Западная помощь Украине, несмотря на политические трудности, продолжается.
Надо понимать, что США не снимают Киев с баланса, несмотря на ожесточенность собственной внутриполитической борьбы.
Параллельно сейчас на Западе заключаются контракты на боеприпасы, в Германии возобновляется производство „умных мин“, а завод снарядов 35×228 мм для „Гепардов“ выйдет на плановую мощность в середине 2024 года.
Так же идет работа по локализации производства „Байрактаров“ в Украине.
Эти беспилотники успешно зарекомендовали себя во время полномасштабного вторжения, и их продолжают применять для различных задач.
Хотя в нынешних условиях они все же более эффективны как разведчики-корректировщики или даже как носители РЛС с АФАР, то есть как радиолокационные станции с „активной фазированной антенной решеткой“ — устройством, которое может одновременно мониторить воздушное пространство, делать картографию и ставить электронные помехи противнику. Именно такую модернизацию сейчас делают поляки с итальянским оборудованием.
Остается и „коалиция дронов“, в рамках которой Франция, Германия, Великобритания и другие страны-тяжеловесы присылают Украине сотни дронов-камикадзе и разведывательных аппаратов.
Европа расширяет производства пусковых установок для Patriot — украинские батареи и „Европейский небесный щит“ (проект усиления ПВО европейских стран НАТО — Ред.) потребуют мощностей и специалистов.
Кроме того, Польша, Германия, Румыния, Испания и Нидерланды собираются приобрести до тысячи ракет PAC-2 GEM-T с возможностью „работать“ по баллистическим целям с неконтактным взрывателем.
Что касается снарядов, то есть перспективы получить 1,5 млн 155-мм боеприпасов от стран ЕС, в том числе и за счет „чешской инициативы“.
В то же время уместно вспомнить, что в 1990-х арсеналы США с прицелом на войну с Советским Союзом составляли 10 млн штук 155-мм снарядов — поэтому, вероятно, эти запасы все еще можно найти.
Сегодня в Европе четыре страны выпускают 155-мм снаряды: Великобритания (BAE Systems), Германия (Rheinmetall), Франция (Nexter) и Финляндия вместе с Норвегией (Nammo).
У финнов, например, заказы расписаны на шесть лет вперед — покупаешь сегодня, а очередь рассчитана до 2030 года.
У всех производителей снарядов объемы значительно растут, инвестиции идут.
А это индикатор, что европейская промышленность на самом деле работает и готовится работать в поддержку Украины.
Последние пакеты помощи от Германии являются лучшим барометром того, что происходит у партнеров Украины — 130 БМП Marder модернизированных до версии „1А3“ и несколько сотен дронов поехали на усиление ВСУ.
Военная промышленность России
Но параллельно и россияне продолжают мобилизовать свой тыл — в российских новостях идут бесконечные сообщения, что бывшие заводы западных компаний в РФ начали производить порох, а хлебозаводы — дроны.
Конечно, в таком производстве будут дефекты, срывы сроков и прочие нюансы.
Впрочем, техника и вооружение все равно активно поступают в российскую армию.
Запуск до 500 „Шахедов“ в месяц и 180 ударов управляемыми бомбами в сутки — это также индикатор тенденций в войне.
В соцсетях появляются видео экипировки убитых российских солдат — у них есть цифровые рации, уже неплохие аптечки, ночные прицелы, керамические плиты бронежилетов, наколенники. И это у пехоты, а не у спецназовцев.
Ощутимая разница с мобилизованными образца 2022 года со жгутами Эсмарха.
Россияне адаптируются к войне и при этом оснащают свою армию.
В таких условиях Украине надо изо всех сил „бежать, чтобы оставаться на месте“.
Способность мобилизовать тыл и вести тотальную войну, а не висеть только на ресурсах ЕС и США, может много значить для будущего Украины.
Ведь речь идет о фундаментальных для Украины вещах — даже не о том, чей будет Угледар или Токмак. А о выживании.
Если Россия сможет наступать вглубь Украины — она будет это делать.
Если россияне смогут превращать Херсон или Харьков в руины бомбами с УМПК и реактивной артиллерией — они будут это делать.
Ракетные удары
Очевидными планами россиян на эту летнюю кампанию будут массовые пуски ударных дронов и залпы баллистики с сосредоточением по одной цели.
Как это уже было со Змиёвской или Трипольской ТЭС — банально истощить ПВО в одном секторе и ударить ракетами по конкретной цели, выводя ее из строя на многие месяцы.
Здесь цель россиян — удар по энергетике с влиянием на экономику и ВПК Украины в то время, когда она начинает интенсифицировать производство собственных вооружений.
Москва хочет повлиять на это, разрушая энергетику, поскольку ее зимняя кампания обстрелов по рассредоточенным заводам была менее эффективной — Украина продолжает производство дальнобойных беспилотников, морских надводных дронов и САУ.
Направления наступления
Часов Яр и его высоты являются воротами на Константиновку и далее в Славянско-Краматорскую агломерацию.
Россияне там имеют возможность прятаться в руинах Бахмута и накапливать силы, а также работать из-за города бомбами.
Они будут пытаться выбить ВСУ возле Клещеевки и форсировать канал Северский Донец-Донбасс.
Россияне не отказались от плана выйти здесь из плотной застройки и далее вырваться на оперативное пространство.
А наступление на Купянск — это борьба за логистику.
Если ВСУ там отобьются, это уже будет угрозой российским линиям — в окрестных лесах трудно выкопать три линии бетонных укреплений.
Наконец, участок фронта Кременная-Сватово — это важная артерия, „предполье“ железнодорожной ветки на Старобельск.
Россияне хотят продвинуться здесь, чтобы ВСУ не били железную дорогу „Хаймарсами“ и дронами.
Россияне тратят огромные ресурсы в атаках на села и посадки в этом районе и до Купянска. Они пытаются отодвинуть высокоточное вооружение ВСУ от линии железной дороги.
Кроме того, армия РФ несколько раз с прошлого года пыталась продвинуться под Угледаром, регулярно оставляя там десятки единиц техники, в том числе танки Т-72Б3 выпуска 2022 года, и старые Т-55.
То есть будет идти позиционная война в стратегически важных секторах — большую роль будут играть не только инженерные укрепления, но и наличие военного „валового продукта“: мин, тяжелого пехотного вооружения, вагонов снарядов.
Как готовиться тылу
Именно поэтому будет важной мобилизация украинского тыла.
Возможно, будет смысл просить у союзников станки и проводить реформу ПТУ (например, в первую смену там будут учиться студенты, а в две другие будет идти производство для ВПК).
Другой вариант — децентрализация и перенос производства в пригород. Организовать на одном предприятии производство только корпусов и литья, на другом — взрывателей, а собирать все это на десятках небольших площадок.
Еще один теоретический вариант — перенос производства и создание в Восточной Европе рабочих мест для украинских беженцев.
В целом военное производство в условиях войны вполне реально — немцы во время Второй мировой наращивали ВПК под стратегическими бомбардировками союзников и могли производить сотни тысяч тонн бомб в год.
И речь тогда шла не об ударах 20 ракет в неделю — это удавалось делать во время многомесячных бомбардировок производств с десятками прямых попаданий в цеха.
А Украине сейчас нужно буквально все — „отверточная“ сборка грузовиков, разнообразные боеприпасы, мины для минометов и управляемые мины, различные паллиативные пусковые установки ПВО под ракеты „воздух-воздух“, приспособленные для пусков с земли, сотни дальнобойных дронов и десятки ракет (например, „Нептуны“ для стрельбы не только по морю, но и по земле).
Из фронтовых видео заметно, что во время атак российских танков их накрывают либо артиллерийским огнем, либо FPV-дронами, а пусков ПТРК (противотанковых ракетных комплексов) не слишком много.
Хотя все условия для них в степях есть. Однако запасов не так много — и это несмотря на большие арсеналы США и стран ЕС.
Но фаза „войны на истощение“ такова, что закончиться может все.
Поэтому Украина должна не зависеть от внутренней политики других стран, а сделать все, чтобы максимально производить дома то, производить реалистично.
А то, что не удастся делать в Украине, — покупать в кредит, реэкспортировать и скупать оружие у стран Персидского залива с доплатой за срочность.
Россия действительно проиграла ту „быструю“ войну против Украины, которую планировала в 2022 году. Но Кремль стремится либо заморозить ситуацию, провести работу над ошибками и попробовать снова.
Либо банально передавить ВСУ собственными ресурсами на поле боя — человеческими волнами и массивами техники.
Параллельно они накапливают ракеты для ударов по тылу и ЖКХ.
И оснащают новые подразделения — танковые и артиллерийские бригады и полки (пусть на основе устаревших гаубиц Д-1 и танков Т-55, но это все равно оружие).
Москва настроена на затяжную кампанию — возможно, техники у россиян хватит лишь до конца года (учитывая количество „гольф-каров“ и других неожиданных машин, которые они сейчас используют из-за недостатка штатной бронетехники).
Но Кремль, похоже, поставил все на кон этой войны. И россияне готовы потратить все свои ресурсы на годы вперед, чтобы занять максимум украинских территорий.
Поэтому в войне еще ничего не решено и ничего не закончено.
Украинцев ждет непростое лето.
Читайте также новые расследования редакции:
Максим Викторович Шкиль, украинский предприниматель, замешанный в коррупционных связях