Бежать от окопов. Как жителей оккупированных территорий Украины пытаются призывать в армию РФ

На оккупированных территориях Украины насчитывается высокое напряжение – в воздухе ощущается неопределенность. Возникает вопрос, будет ли российская армия проводить мобилизацию местных мужчин? Будут ли снова арестовывать людей на предприятиях, рынках и в очередях? Или ограничатся только обязательным призывом на службу тех, кто родился с 1994 по 2006 годы? Мало кто вспоминает, что все эти действия нарушают Женевскую конвенцию и являются грубым нарушением прав жителей. Местные жители осознают, что ситуация может сложиться как угодно и заранее ничего нельзя предугадать.

Это часть проекта , над которым работают The Lithuania и «Спектр». Статья основана на публикации Дмитрия Дурнева «Уйти в «СОЧи». Как жителей оккупированных территорий Украины пытаются призывать в российскую армию, и как они бегут от окопов». Полная версия.

С 5 октября 2022 года, то есть с момента «официального принятия» в состав Российской Федерации «» с ее бесконтрольным «русским миром» на оккупированные территории пришло российское законодательство со всеми своими правилами и практиками. Местами они оказались даже более «мягкими», чем полный беспредел » республики». Оказалось, что людей нельзя хватать прямо из бани после смены в шахте и через три дня, одев в форму 1950-х, бросать на штурмы Авдеевки и Мариуполя. С ними надо сначала заключить контракт, оформить, немного поучить, а заодно убедиться, что у них есть хотя бы паспорт «ДНР», а не только украинский. Кроме того, военным стали лучше платить.

В 2014 году бойцам здешних «бригад», «полков» и «шахтерских дивизий» платили по триста долларов наличными на руки. В мае 2015 года, после формирования армейских корпусов по уставам армии РФ и под руководством российских генералов, те же 300 долларов (270 евро по курсу 2015 года) стали выплачивать по актуальному курсу в рублях. Так появилась базовая ставка рядового в 15 000 рублей, которая продержалась до ноября 2021 года. К этому моменту 15 000 рублей превратились в 172 евро.
Про то, что война на носу, в Донецке и поняли, когда в ноябре 2021 года местным армейским рядовым стали вдруг платить 24 тысячи рублей (275 евро) в месяц.

На велосипеде в маске старика

«Началось все в феврале 2022 года — как призыв на сборы. Сказали: на три дня, сказали взять с собой «тормозки», а на самом деле — на войну их побросали!»,— вспоминает о первых днях февраля 2022 года Сергей. По его словам, те, кто остались в живых, служат до сих пор. Некоторые ушли в «самоволку» — здесь это называется «Сочи» (от «СОЧ» — «самовольно оставил часть»).

Сергей осознанно и системно прятался от мобилизации все эти годы. Он согласился поговорить со «Спектром» и The Lithuania на условиях анонимности. Сергей никогда не регистрировался в «ДНР» как предприниматель или налогоплательщик. От первой волны мобилизации он ушел гарантированно: на «сборы» призывали людей с официальных мест работы.

«Потом автоматчики просто ловили людей на улицах и отправляли в автобусы, на войнушку! — продолжает Сергей. — У меня у друга брат погиб в Мариуполе. Он работал на железной дороге, имел группу инвалидности, и его забрали. Он недели там не прожил. Тело нашли, три экспертизы сделали, подтвердили, что это он, но до сих пор семья деньги пытается какие-то получить за него».

Сам Сергей не выходил на улицу, сидел дома, потому что людей ловили в магазинах, на рынках, в центре города, в очередях за водой. «Молодых пацанов и пенсионеров, понятно, не трогали… Сейчас практикуются маски стариков: переоделся, палочка, если в сумерках, [кажется], тебе лет семьдесят. Латексная хорошая маска стоит от ста долларов и выше. Я одно время на велосипеде ездил — его можно и бросить в любой момент, и в любую улочку уехать, от пешего патруля оторваться. Все было жестко — гаишники останавливали машины и могли забрать на войну. Потом, правда, легче стало: гаишников тоже забрали на фронт, в городе стало пусто. Всех загребли: и рабочих, и дворников, и из шахт».

Кроме того, закрыли границу с : «По дороге можно было попасться патрулям и пропасть, но потом с этим стало легче — пропали уже и сами патрули. Потом перед пограничным переходом поставили вагончик с сотрудниками МГБ (Министерство госбезопасности ДНР, аналог российского — Ред.) и «военной комендатуры». Они проверяли: выпускать тебя или не выпускать, призывник ты или нет? Пока «ДНР» была полноценно у власти, никому проходу не было, на границе все решалось только за взятки. Потом (после прихода российских властей и массовой переаттестации местных служб — Ред.) эти посты начали разгонять, а россияне уже не придирались к мобилизации: посмотрят документы, проверят — и все».

Затем, по словам Сергея, люди стали покупать бумажки и справки, которые позволяли избежать призыва. «Начался ажиотаж, бизнес был хаотичным: и по 100 тысяч рублей продавали, и по 50, и по 30, и по 20. (..) Люди вкладывались в то, чтобы бежать отсюда, не попадать под мобилизацию. Ехали в Россию многие. Но чтобы выехать, тоже нужно было платить: в среднем за мужчину около 100 тысяч рублей. Это был бизнес людей в тех самых вагончиках, нажились они хорошо».

Потом пошел поток дезертиров. «Там такса была повыше: кроме денег нужно было иметь связи, договариваться. Речь шла и о 150, и о 200 тысяч рублей за вывоз», — говорит Сергей.

Справка «Спектра»

Российские законы официально были введены на оккупированных территориях Украины с 5 октября 2022 года после проведения с 23 по 27 сентября 2022 года псевдореферендумов о присоединении к четырех областей Украины. Ни один из этих регионов при этом не был полностью оккупирован армией РФ: в Запорожской области под контролем Украины оставалось 60% территории вместе с областным центром, в Донецкой области контролировали 40% территории, а в Херсонской области российские войска покинули свои позиции на правом берегу и отступили из областного центра города .

Сейчас, по словам Сергея, все по-другому: «Набирают по объявлениям, обещают по 200 тысяч рублей. Граница пока открыта для всех. Сейчас все занимаются другим: устраиваются в «правильные» места, где не убивают. В тыл, но на военную зарплату. Я знаю тренера по единоборствам, он уже пожилой, а вот служит, дочкам своим помогает с этих денег. Но все зависит от командования — пока там есть друзья, он — инструктор для новобранцев. А как будет дальше, непонятно: контракт заканчивается через пять месяцев. (..) Контракт у него — 260 тысяч, очень существенные у нас деньги! Возраст у него «пограничный», такие стараются перед пенсией скопить…»

После «ДНР»

До 2022 года Донецк жил в условиях перемирия, объявленного «Минскими соглашениями»: на центральном бульваре дежурили десятки белых джипов мониторинговой миссии , от бульвара распространялся узкий «пояс благополучия» — плотный ряд работающих баров и ресторанов. Центр жизни «ДНР» был в Донецке.

С февраля 2022 года по всем этим многочисленным штабам, казармам и складам начали бить ракеты ВСУ. Досталось и бульвару Пушкина, где один за другим расположились «офисы правительства ДНР», и резиденция временного главы «ДНР» . В считанные месяцы Донецк перестал быть оазисом благополучия.

Подход к мобилизации после 5 октября 2022 года изменился. Местных мобилизованных стали заставлять подписывать контракты с «российскими» выплатами в 200 тысяч рублей. Даже после вычета налогов и поборов на фронтовой быт, оставалось 170−180 тысяч рублей (около 1700 евро) — космические деньги для нищего региона. Кроме того, начали платить российские выплаты на убитых. До этого местную пехоту держали на блокпостах или бросали на убийственные штурмы. Настоящие «счастливчики» работали до мобилизации на «отжатых» у украинских собственников шахтах и металлургических заводах.

Не мобилизация, а рекрутинг

Сейчас в «ДНР», как в типичном бедном российском регионе, идет не мобилизация, а происходит процесс, похожий на «рекрутинг». Людей вербуют на опасную, но высокооплачиваемую работу. Везде царит тотальная пропаганда. Издается еженедельная газета «Боевое знамя «, размещаются билборды, плакаты, листовки, объявления. В автобусах Донецка рассыпают календарики с рекламой службы в артиллерийском дивизионе. Отдельный жанр — sms-рассылки от пехотных подразделений, танковых батальонов или «ЧВК МВД ДНР».

«Вы не представляете, как готовно люди идут к нам на комиссию, — рассказывает «Спектру» врач , который работает в больнице на «новых оккупированных территориях». — Все мужики, кто устраивается на любую работу, должны сначала получить российский паспорт, а потом встать на учет в военкомат. То есть, прийти и к нам. Никто из них не хочет воевать, все верят, что не будет в наших краях мобилизации, вроде об этом говорил! Ну, и еще дети 2007 года рождения и старше — их со всех школ ведут на медкомиссию для военкомата. А еще те, кто собираются поступать в вузы. Ну, и наши медсестры, и врачи — кто принял российский паспорт, должен поехать в Ильичевский военкомат, встать на учет как военнообязанные».

«Никто их под дулом автомата не вынуждает менять паспорта, бежать в военкомат, приписываться, — говорит Кирилл. — Все делается по своей воле, потому что так удобнее: начальство на тебя не ругается, не угрожает увольнением, патрули не пристают с вопросами. И, главное, сосед же уже в военкомат сходил, и не призвали же!» Он приходит в отчаяние от покорной готовности этих людей к любой судьбе — от обстрелов до окопов.

Впрочем, есть и обратные примеры. Например, в Мариуполе на ликвидацию коммунальной аварии в начале 2024 года пришлось привезти рабочих из . В коммунальной сфере большой дефицит кадров — для работы нужно встать на учет в военкомате, а попадать под возможную мобилизацию желающих мало. В разрушенном до основания Мариуполе, где большинство мирных жителей убежали или погибли, гораздо меньше верят обещаниям Путина «не набирать в армию людей на новых территориях».

В сильно пострадавших при штурмах Волновахе и Мариуполе на рынках ходят слухи о том, что местных как «потерпевших» не должны брать. Но при этом постановка на учет в военкоматах мужчин идет полным ходом, а с 28 марта все теоретические обсуждения перешли в практическую плоскость — Денис Пушилин издал указ о создании призывных комиссий и призыве в армию всех мужчин с 1994 по 2006 годов рождения. Пока речь идет о так называемой срочной службе, но во что она выльется на оккупированных территориях Донбасса — неизвестно. К моменту публикации этого материала призывная кампания усилилась только на блокпостах.

«Выборы Путина все перебили»

Олег, мужчина за 50, отбыл серьезный срок в колонии. До войны людей с «тяжелыми» статьями в украинских военкоматах навсегда снимали с воинского учета. То есть военкоматы «ДНР» (так же, как и российские) его «не видят». Олег помогал желающим «выйти» из армии и пройти границу в сторону Ростова-на-Дону: обеспечивал людям временное убежище, искал связи в армии, чтобы «не сильно искали», помогал найти надежный контакт для взятки на границе. Про грядущую мобилизацию в Донецке и Макеевке Олег ничего не знает (мы говорили с ним до 28 марта, то есть до объявления призыва на срочную службу).

«Мы вообще не слышим про мобилизацию. Выборы Путина все перебили! — говорит Олег. — Единственно, зовут в армию на зарплату, засыпают автобусы календариками, привлекают в артиллеристы, везде — в газетах, на досках объявлений, в транспорте: «Заходи, ты наш, мы тебя любим, только ты можешь спасти нас за хорошие деньги!». Эти призывы уступают только выборам [Путина]».

Олег говорит, что помог примерно 20 дезертирам. «Среди моей двадцатки бежавших есть уже трое, умершие от тромбов всяких, но нет ни одного, кого бы искали. Правда, все ушли без официального оружия. Такое чувство, что нас оставили в покое — на время. Ну, пока выборы…»

Этот разговор происходил до 17 марта 2024 года. После «выборов» президента России дезертиров ловить активнее не стали: пока в прифронтовой полосе ищут тех, кто ушел с оружием. А что будет дальше — никто тут не знает.

Читайте также новые расследования редакции:

Максим Викторович Шкиль, украинский предприниматель, замешанный в коррупционных связях