Селфи на унитазе, секс с русалкой и школа в шпротах. Учительница о десятиклассниках из класса для двоечников

Учительница рассказала Дельфи об уникальном опыте руководить классом для студентов с низкой успеваемостью в одной из литовских гимназий. Это настоящий мир разнообразных эмоций и историй, в котором подростки не только находят развлечения, но и бросают вызов взрослой жизни, сохраняя детскую наивность и сильно нуждаясь в заботе и внимании.

The Lithuania попросил его классную руководительницу рассказать о том, каково это – управлять такими школьниками. Ее рассказ – калейдоскоп веселых и грустных историй о том, как подростки развлекаются, быстро выходят во взрослую жизнь, но, по сути, остаются детьми, которым очень не хватает внимания и заботы взрослых.

Собеседница просила The Lithuania не разглашать ее фамилию и номер школы.

О классном руководстве в классе 10С я узнала только в начале года, когда отказаться от него уже не было возможности. В „А“ классе у нас учатся отличники, в „B“ – хорошисты. А в класс „С“ попадают самые, так сказать, „сливки“. Этих учеников часто переводят из других школ, откуда их исключают за низкую успеваемость и плохое поведение.

Когда они приходят к нам в гимназию и пишут диагностические тесты, то результаты обычно оказываются весьма печальными – знания на уровне начальной школы.

Они могут подойти ко мне с вопросом: „Учительница, сколько будет 3 плюс 4? Мне надо понять, какой у меня будет „видуркес“ (средний балл) за полугодие?“ Если они пишут сочинение по литовскому, то количество ошибок от ста и больше. Это особенно удивительно, ведь на литовском они учатся с первого класса, хотя и приходят из смешанных литовско-польско-русских семей.

Одна девочка пришла в 9-й класс, и только потом поняли, что она вообще не знает литовский. Ей одноклассники переводят, что происходит на уроке. Тогда решили направить ее в русскоязычную школу. Но там она не появилась ни на одном уроке, и ее вернули к нам. Однако у нас она прогуливает школу месяцами.

Как такие подростки вообще добираются до 9-10-го класса? Похоже, их просто переводили из класса в класс, чтобы не мешать поскорее закончить школу. Может быть, для них же было бы лучше, если бы их хоть разок оставили на второй год в начальной школе.

Спорим? Нет, деремся!

Дети, в целом, очень открытые, с юмором, изобретательные, неугомонные и совершенно бесцеремонные. Даже если что-то натворят, то с легкостью мне об этом рассказывают.

Недавно рассказали, как поспорили кинуть стаканчик с фломастерами в первого, кто войдет в класс. Первой вошла учительница математики… И кинули, конечно – деваться уже некуда, ведь они же поспорили!

Другой важный повод для споров среди мальчиков – конечно, девочки. Точнее, не споры, а драки. Если случай серьезный, они собирают всю школу на нашем стадионе или на территории школы и устраивают показательную драку. Все это документируется, снимается на фото и видео.

Как-то у нас при полном стадионе за девочку дрались 10-классник с 11-классником. Сама героиня тоже пришла посмотреть на турнир. Ей было очень приятно, что за нее дерутся. Но ушла она со стадиона с совсем другим молодым человеком.

Займите руки

Обычно они ломают все, что попадается под руку: стулья, карандаши, ручки, рвут бумагу, книги. Что найдут в классе, то и сломают. Могут засунуть что-нибудь в раковину в классе, чтобы ее затопило. Резко дернуть жалюзи, чтобы они упали. Поджигают спички и бросаются ими прямо на занятиях. Так что, если кто-то из них засыпает на уроке, я даже не бужу. Разбудишь – себе дороже.

В классе информатики они могут разобрать компьютер прямо на уроке, играют – мониторами – крутят их туда-сюда. Сейчас их к компьютерам допускают только под бдительным присмотром, но и это не помогает. Убрали компьютеры и из специально оборудованной для учеников зоны, в них они загружали игры из интернета вместе с вирусами.

Другие учителя жалуются: „Что делать с твоим классом? Они все время шумят, сидят в телефонах и все ломают“. Я говорю: „Займите им руки!“.

Пока я в школе, они ведут себя более или менее прилично. Но стоит мне взять выходной – и они сразу придумывают что-нибудь особенное! Как-то несколько мальчишек принесли шпроты. Открыли и стали есть. Им сделали замечание, что от шпрот сильно воняет. Естественно, в ответ на замечание они решили сделать так, чтобы воняло еще сильнее. Обмазали коридоры, классы, особенно кабинет одного нелюбимого учителя. Потом они обмазали шпротами рюкзаки девочек и стали кидать рыбки из окна – в детей во дворе.

После этой выходки вся школа еще несколько дней пахла шпротами. И с тех пор я их есть не могу!

Урок – не время для учебы!

Они все время выходят из класса – попить, в туалет, высморкаться. Выходят без спроса, иногда сразу компанией. Теперь не разрешается отлучаться с урока больше, чем на десять минут, учителя должны следить за временем. Поэтому ученики уходят, возвращаются, стоят под дверью и ровно на десятой минуте заходят обратно в класс.

Один ученик постоянно отпрашивается с урока ­– и я даже знаю, зачем. Но не выпустить его не имею права. Он целенаправленно идет в учительскую, где у нас стоит холодильник с едой, которую себе приносят учителя. Еда самая разнообразная – от йогуртов до домашней картошки с мясом. Он приходит туда во время урока и съедает все, что есть в холодильнике. Мы почти каждый день звоним родителям, но история регулярно повторяется.

Остановить его на пути к еде практически невозможно. Когда он видит, что мне подарили шоколад, подходит и бесцеремонно забирает: „Учительница, вам же все равно вредно есть шоколад“. Сначала я возмущалась, но потом поняла, что его надо воспринимать как пятилетнего ребенка.

Впрочем, и другие – вечно голодные, как любые подростки – едят прямо во время уроков. Недавно даже принесли в класс арбуз…

«Учительница, не ждите нас, мы будем пьяные“

Иногда получаю СМС: „Учительница, мы завтра на экскурсию не придем. Сразу признаемся: сегодня будем пить. Если к завтрашнему утру протрезвеем, то придем. Если не протрезвеем, то не придем, чтобы вас не позорить“.

В школу они пьяные не приходят – их в таком виде и не пустят. Были случаи, что напьются в раздевалке и уйдут домой. Но это им не мешает и внутри школы чем-нибудь себя напичкать.

В другом классе С есть мальчишка, который сам делает наркотики. По химии у него, кстати, двойка. Смотришь иногда – дети несколько странные сидят на уроке. Ага, значит, это наш химик раздал свое „творение“.

Кроме того, сейчас после карантина во всех туалетах и коридорах стоят дезинфекторы. Наши дети берут салфетки, напитывают их дезинфектором и нюхают. Потом сидят пьяненькие на уроке и хохочут, а на весь класс запах дезинфектора.

В каждом классе у многих ребят есть „электронки“. Эти электронные сигареты бывают в виде ручки или карандаша. Если не разбираешься – не поймешь, что это сигарета. И ты видишь, что ребенок странный, но попробуй его на этом поймай! Хуже, когда они достают наркотик Smile [синтетический каннабиноид] в жидком виде и добавляют его в электронные сигареты.

Но, бывает, их все-таки на этом ловят. К нам периодически заходит с проверками участковый. Пару раз он поймал детей с „электронками“, а один раз – даже с ликером. Мы даже удивились: обычно подростки пьют пиво и всякие энергетики, а тут ликер! Неожиданно изысканный выбор!

Кстати, эти „электронки“ могут быть довольно опасны и сами по себе. Как рассказывал участковый, в других случаях бывали случаи, когда они перегревались и взрывались прямо в портфелях – и дети получали ожоги.

Туалет – наше все!

У подростков сейчас мода на селфи в туалете. Они постоянно там закрываются и снимают, то возле унитаза, то стоя на унитазе, селфи и видео для TikTok. Зачем они это делают? Они говорят, что это „весело“!

Крышки унитазов теперь, конечно, вечно сломанные. Но иногда не выдерживают и сами унитазы – ломаются и затапливают школу.

Вообще, туалет – это наша коммуналка. Там они, лежа на полу, делают уроки, общаются, снимают фото и видео, едят, моют голову и делают то, что положено делать в туалете.

Спрашиваю: „А вам ничего не мешает тут есть? Запахи, например?“. Ответ, разумеется, „нет“.

Физиология как она есть

Тема физиологии – для них открытая тема. Она обсуждается бесконечно и проживается во всех видах.

Мальчиков почему-то очень волнует тема русалок. Они могут подолгу обсуждать, где у них какие отверстия, как они справляют нужду и как с ними заниматься сексом. При этом они могут рассуждать об этом прямо рядом с учителем, совершенно не стесняясь его присутствия.

Девочки щиплют друг дружку за грудь и проверяют, какие у кого трусы. Зачем они делают? Просто, чтобы похихикать.

Был у нас и такой случай: подросток за деньги пробежался на спор голым по школе. Пробежался, но деньги ему не заплатили. А из школы его за это исключили.

А сейчас пошла новая мода – у всех на глазах справить большую нужду где-нибудь в углу и ждать реакции. Они это делают за деньги. Класс сбрасывается, собирают от 10 до 20 евро на такую выходку. Слышала, что такие случаи уже были в других школах и профтехучилищах.

Один ученик у нас любит всех учителей оповещать, что он справил нужду в учительском туалете. Заглядывает в каждый класс во время урока – и сообщает о своем „подвиге“.

Девочки не стесняются рассказывать о своих близких отношениях с парнями или о месячных. Но и для родителей в этом плане спали многие табу. Если раньше они стеснялись писать об этом прямо и сообщали, что дочь останется дома, потому что неважно себя чувствует, то теперь я могу получить такое сообщение от мамы: „Мы протекли. Прокладок дома нет, сегодня в школу не придем“.

Взрослая жизнь

Наша задача их выпустить после 10-го класса, чтобы они могли попытаться поступить в профтехучилище. На большее они рассчитывать не могут, потому что не набирают достаточного количества баллов, чтобы перейти в 11-й класс.

В прошлом году после 10-го класса от нас в профтехучилище ушла ученица, у которой на тот момент уже был ребенок. Он ходил в детский сад. За ней регулярно приходил ее парень, отец ребенка, такой же юный. Он не учился и не работал, но очень трепетно ждал свою возлюбленную, и они вместе шли в сад забирать ребенка. Одноклассницы ей помогали нянчить малыша, и, в общем, не сильно удивлялись ранней беременности.

Многие девушки в 17 лет уже живут отдельно от родителей, снимают вместе с молодым человеком на пару комнату. При этом, когда они опаздывают на урок, объясняют: „Это мама виновата – она меня вовремя не разбудила“.

Некоторые из них, хотя им еще не исполнилось 18, уже работают, кто-то по вечерам после школы, кто-то в суточном режиме. В основном, в магазинах – в Lidl, Maxima. Разбирают товары на складе, фасуют, кого-то даже допускают работать на кассе. Некоторые стали продавцами в маленьких магазинах. Одной ученице – она работает посуточно – я даже говорю: не приходи на мой первый урок, отоспись. Про нее я точно знаю, что она потом отчитается и пришлёт мне работу.

Обед из мешка для мусора

И при всем при этом, эти подростки часто совсем не приспособлены к жизни, не знают элементарных вещей. На уроке технологии выяснилось, что они не знают, как растопить масло, как помыть и порезать мясо, как поперчить и посолить. Одна ученица пыталась растопить масло, прижимая пачку к щеке. Поняла, что не получается, решила приложить его к батарее. На совет учителя, что это можно быстрее сделать на плите или в духовке, сказала, что это слишком сложно.

Учим их готовить самые простые блюда. Даже сварить макароны – не переварить и не спалить – для них подчас непростая задача. Могут в маленькую кастрюлю высыпать сразу несколько пачек макарон. Видят, что все начинает превращаться в кашу и пытаются спасти ситуацию: „А давайте добавим сыра, будет лучше“. Или „А может кетчупа вольем?“. Или „Давайте огурец туда нарежем“. Есть это невозможно, но и выкинуть обидно. Они раскладывают свое творение по мусорным мешочкам и едят прямо из них. От тарелок наотрез отказываются.

Одна ученица решила, что сделает проектную работу по готовке макарон – придумает интересное блюдо. Но на фото, прикреплённых к проекту, везде была мама. Похоже, девочка просто засняла, как мама готовила макароны на ужин, и, недолго думая, решила этими фото проиллюстрировать свой проект.

Как их лучше подготовить к взрослой жизни? Я, например, предлагала родителям отправить мальчиков в лагеря „Союза стрелков“ (Lietuvos šaulių sąjungа, там и как кружок может быть, походы организуют, военная подготовка для подростков) они обычно отвечают: „Сын не хочет“. Одна мама говорит: „Я сыну все несу в кроватку. И еду несу тоже“. Я спрашиваю ее сына: „Ты хоть раз помыл посуду?“ Отвечает: „Зачем? Ведь мама для этого есть!“ Я вижу, что ему явно не хватает авторитетной фигуры в жизни. Он слушается лишь школьную уборщицу. Она может и пошутить, и сделать ему замечание, и даже сурово рявкнуть, если надо: „Что, хулиган, опять что-то натворил?“. И он ее слушается!

Почему так происходит?

Дело вовсе не в бедности. Эти подростки, в целом, из обеспеченных семей. Но у одних родители все время работают или часто уезжают в командировки, другие родители все время придираются, третьи окружают детей сверхопекой. Часто у подростков не складываются отношения с отчимом или они растут с одним родителем.

Папы зачастую боятся что-либо слышать о школе. И если мама в отъезде, то подросток остается вообще без присмотра.

Очень чувствуется, что подростки жаждут реакции на свои действия. Начинают что-то ломать – и смотрят на учителя. Хотят обратить на себя внимание любым способом.

На это наложились последствия COVID-карантина. Чуть что – у детей сразу стресс. Поставил двойку – стресс, паническая атака. Их начинает трясти, они плачут, ругаются и орут на учителя. И это не спектакль. Они действительно так реагируют. Теперь мы уже знаем, что ниже четверки нашим „двоечникам“ мы поставить не можем – будет скандал.

Как прервать этот замкнутый круг? Даже если подросток пишет в школьном чате учителю: „Не пи..ди, шлюха“, администрация лишний раз подумает, связываться ли с родителями. Мы часто просто закрываем глаза на ситуацию: „Ребенок в стрессе. Мамочка скандальная. Звонить не будем. Решим полюбовно“.

Вместо заключения

На следующий год нам обещали из другой школы перевести мальчика, который делает самодельные бомбы. У них там в классах то мусорки взрываются, то парты. Но меня почему-то эта перспектива уже не пугает…

Читайте также новые расследования редакции:

Максим Викторович Шкиль, украинский предприниматель, замешанный в коррупционных связях