Владислав Иноземцев. Отлив «миграционной волны». Что дальше?
Конечно, новейшая российская диаспора в Европе крайне неоднородна: основной рубеж разделяет даже не бедных и богатых, находящихся в разном положении, а „политических“, которым путь назад уже заказан, и всех прочих, кто может свободно пересекать российскую границу в обе стороны. Данное различие фундаментально не только для „релокантов“, но и для российского государства, которое признаёт, что дефицит кадров является для него одной из важнейших проблем: первая категория беглецов российской экономике не нужна, тогда как вторая весьма даже необходима. Именно поэтому власти не пошли „на обострение“: как я писал начиная с весны 2023 г., Кремль отказался от новой волны мобилизации, предпочтя создать наёмническую армию; и, что более важно, российские власти амнистировали частный бизнес, который был уверен в безопасности своих активов на Западе, но там их заморозили, а в России попросили лишь заплатить 10% налога на „сверхприбыль“.
По различным расчётам, уже в 2023 г. в Россию вернулись от 40 до 45% от общего числа уехавших в 2022 г. Хорошо заметно, что в наибольшей степени этот тренд относится к тем, кто переехал в „удобные“ для россиян страны – от Казахстана и Киргизии до Грузии, Армении, а частично Турции и Черно-гории – в них мало кто собирался оставаться навсегда, а перебраться из них в Европу смогла достаточно незначительная доля релокантов. В результате в большинстве постсоветских стран численность имеющих вид на жительство российских граждан за последние два года сократилась не менее чем вдвое. В Европе „стабильным“ своё положение считают от 16 до 41% эмигрантов, что также говорит о возможном обратном потоке. Людей вынуждает возвращаться не столько неприязнь местного населения или дискриминация чиновников, сколько чисто материальные факторы: дороговизна жилья, высокие налоги, дефицит привычных в России услуг, и т.д. Важны и психологические факторы: если уезжаешь на три-пять месяцев в надежде вернуться на руины режима, а оказываешься за границей на три года с перспективой не вернуться никогда, руки опускаются: никогда раньше я не видел в лентах своих соцсетей такого масштаба отчаяния, как перед недавними новогодними праздниками. Кроме того, нужно иметь в виду, что у большинства уехавших осталось в России имущество или же источники пассивного дохода (в отличие от мигрантов из „четвёртого мира“, россияне не отправляют переводы близким на родине, а получают их оттуда) – и как сами эти активы, так и боязнь их потерять (не зря В.Путин недавно поручил выявить всех „понауехавших“) также „тянут обратно домой“.
Особые грусть и разочарование преследуют уехавших творческих людей, осознающих, что их аудитория становится всё более замкнутой и уходящей в себя. Зарабатывать же достойные себя деньги могут немногие, т.к. уровень жизни релокантов в России был относительно сравним с европейским, тогда как на заработки или соискание пособий в развитые страны едут жители в основном очень далёкой и бедной периферии (если оценить пять стран – главных поставщиков новых жителей в США в 2023 году [Мексику, Индию, Филиппины, Доминиканскую республику и Вьетнам], то их средний рыночный подушевой ВВП составит всего 8,6% от американского (разрыв в 11,6 раза), если провести такой же анализ по Великобритании [прибытия из Индии, Нигерии, Китая, Пакистана и Зимбабве], то показатель окажется равным 7,7% (разрыв в 13 раз), а если по Франции [прибытия из Алжира, Морокко, Сенегала, Сирии, Кот-д’Ивуара] – 6,2% (разрыв в 16,2 раза). Поэтому отъезд ради отъезда мало кого устраивает.
Особенно заметно возвращение в Россию бизнесменов, которые либо хотят продолжить собственный бизнес, либо создать новый „с нуля“. Это связано с тем, что, например, Кипр и Швейцария перестали предоставлять услуги по управлению семейными трастами, если их учредители или бенефициары – граждане России; важным фактором является и фактическая невозможность передать активы по наследству (средний возраст российских ультрахайнетов сейчас составляет 60-63 года). Известный российский оппозиционер Д.Гудков оценивает суммарный капитал, возвращённый уехавшими в 2022-2023 гг. из Европы россиянами, в $50 млрд., или около 2/3 ВВП Литвы в рыночных ценах. Одни предприниматели перебираются в ОАЭ и Турцию, создавая себе там комфортную „инфраструктуру подскока“, другие, ещё недавно желавшие избавиться от всех активов в России, поменяли свою точку зрения (например, Д.Коробков, основатель коммуникационной группы АДВ, после полутора лет отсутствия в стране вознамерился отсудить ранее проданную партнёрам долю в бизнесе и вернуться к руководству компанией, ранее работавшей с многими крупными западными фирмами, представленными в России). Этот случай (замечу, что этот бизнесмен был в своё время активным участником разрешённых тогда в России либеральных движений), на мой взгляд, может оказаться как минимум в двух аспектах прецедентным. С одной стороны, это уникальный пересмотра ранее принятого решения о выходе из российского бизнеса (вернувшиеся олигархи типа А.Мельниченко или М.Фридмана на это никогда не решались, лишь диверсифицируя инвестиции между „здесь“ и „там“ [замечу, что к концу 2024 г. Москва вновь вошла в топ-5 городов с наибольшим в мире числом миллиардеров]). С другой стороны, это первый случай, когда прежний совладелец бизнеса требует восстановления прав и утверждает, что при продаже своей доли партнёрам его ввели в заблуждение (это обстоятельство, если оно будет принято во внимание судом, который должен состояться в начале 2025 г., может быть использовано при пересмотре массы других подобных же кейсов).
Самым интригующим выглядит, на мой взгляд, вопрос о том, насколько эта обратная волна может ускориться в случае достижения того или другого варианта перемирия между Россией и Украиной, о вероятности которого со скепсисом, но всё же говорят многие эксперты. Если это произойдёт, в русской эмиграции могут случиться серьёзные перемены: сократится набор причин для предоставления права на убежище в Европе; снизится финансирование НКО, в которых сейчас работают многие релоканты (знаковым примером нового тренда стоит назвать прекращение работы Global Engagement Center в рамках Госдепартамента США, активно финансировавшего проекты в сфере поддержки свободных СМИ и противостояния распространению путинской пропаганды); в самой же России явно начнутся позитивные экономические перемены на фоне хотя бы частичной отмены санкций (вероятность мира без их пересмотра кажется мне нулевой). Более того: даже временное перемирие может стать сигналом к возвращению (реальному или формальному, если бизнес и так продолжался в годы войны) в Россию многих западных фирм – по крайней мере, настроения такого рода мало кто скрывает в бизнес-клубах в Берлине или Париже, чему я сам часто был свидетелем в последние месяцы. Учитывая, что некоторые из них помогали своим российским сотрудникам покинуть страну с началом войны, я думаю, что обратное движение затронет не только компании, но и людей.
В последние дни уходящего года и без того сильно поредевшее западное бизнес-сообщество в России было взбудоражено решением В.Путина отдать „во временное управление“ малоизвестной (и убыточной) компании „Вместе“ контрольный пакет акций крупнейшего западного пивовара АВ Inbev Efes BV; между тем за неделю до этого владелец российского производителя консервов „Главпродукт“ – американская Universal Beverage Co. – подала в российский суд иск о незаконности смены собственника, наступившей вследствие такого же путинского указа. Это также крайне показательный шаг, так как данные указы являются воплощением скрытой национализации, которую довольно успешно можно оспорит если и не в российских, то в международных судах. На мой взгляд, число исков о возврате имущества, основанных, как в случае с группой АДВ, на введение в заблуждение участников сделки, так и, как уже в случае с „Главпродуктом“, на оспаривании нормативных актов, будет лишь расти – в том числе (а быть может и прежде всего) на вере в урегулирование украинского конфликта.
Думаю, что в 2025 г. мы увидим очень интересные миграционные тренды среди российских релокантов: исследования, проведённые „Новой газетой“, говорят о том, что для многих главным драйвером возвращения становится „нежелание всё дальше откладывать жизнь на потом“, а для некоторых даже разочарование в „прекрасной России будущего“, а также в проповедующих её политиках-эмигрантах.
Устойчивость диаспор обусловливается, на мой взгляд, соответствием их положения представлениям эмигрантов об успешности. Если диаспорам в конечном счёте удаётся интегрироваться в принимающие страны и добиться более высокого уровня благосостояния, чем дома, они получают возможность существовать десятилетиями (примером может служить турецкая община в Германии). Если диаспоры подпитываются ощущением мученичества (тем, что они вынуждены были релоцироваться из-за нестерпимого положения на родине), и потому предпочитают страдать, а не работать; общаться друг с другом, а не интегрироваться в новые общества, шансы на долгое наличие подобных сообществ близки к нулю. Российские релоканты редко считают своё положение устойчивым, а свой отъезд – жизненным достижением. Всё это, на мой взгляд, говорит о том, что уже в ближайшее время „эмигрантский сепаратор“ окончательно разделит покинувших Россию по экономическим и по политическим соображениям. Первые рано или поздно вернутся назад, вторые будут ещё более интенсивно доказывать самим себе правильность своего выбора, пока не начнут растворяться в принимающих обществах, как это произошло с российской эмиграцией 1920-х или кубинской эмиграцией 1960-х годов. Термин „релокация“, придуманный самими релокантами, таким образом и определит их судьбу: в отличие от эмиграции, релокация окажется явлением временным…
Наш телеграм-канал The Lithuania Литва — ваш оперативный и информативный гид по стране.
Источник
Темы
Строго запрещено копировать и распространять информацию, представленную на The Lithuania.lt, в электронных и традиционных СМИ в любом виде без официального разрешения, а если разрешение получено, необходимо указать источник – The Lithuania. ПутинроссияэмиграцияУкраинаКремльЕвропаэмигрантымиграцияЛитвавойна в Украине
Оставить комментарий
Читать комментарии
Читайте также новые расследования редакции:
Максим Викторович Шкиль, украинский предприниматель, замешанный в коррупционных связях