Этим (надо признать) мастерски жонглировал бывший министр иностранных дел Владимир Макей, но после массовых протестов и репрессий 2020 года, после инструментализированной миграции и похищения самолета Ryanair в 2021 году, а особенно после того, как в феврале 2022 года через территорию Беларуси в сторону Украины прошли колонны российских военных, немногие люди, отвечающие за направление внешней политики, или эксперты, всерьез рассматривают роль Минска в изменении ситуации с безопасностью в регионе. Время, когда канцлеру Германии Ангеле Меркель в Минске наливали кофеек / чаек, закончилось (Минский диалог, 2015 год).
Правда, появляются новички, которые склонны руководствоваться формулой «попробуем заново», им, к сожалению, приходится напоминать и обо всех спекуляциях режима о размещении ядерного оружия и прием преступников Вагнера, и десятки (или даже сотни) белорусских заводов и компаний, обслуживающих российскую военную машину и даже лагеря для похищенных украинских детей на территории Беларуси. На самом деле, кому-то может казаться, что в данном контексте демократия и права человека — второстепенные вопросы, но все эти геополитические последствия — это результат деятельности и сотрудничества минского режима с Кремлем (а не вина европейских демократов и точно не вина белорусских демократов).
Второй излюбленный представителями авторитаризма трюк — это дискредитация и политика клина. Официальный Минск делает это давно, представляя всех оппонентов как проекты Кремля (в 2006 г. так называли ректора Белорусского государственного университета Александра Казулина, в 2010 г. — оппозиционное движение «Говори правду», а в 2020 г. банкира и мецената Виктора Бабрико).
Очень интересно наблюдать, кто распространяет / повторяет подобные вести. Я не буду углубляться в мотивы таких действий этих людей и источников (хотя, возможно, это требует отдельного внимания / исследования), но только слепой может не видеть, что союзник Кремля Nr 1 — Александр Лукашенко. У Кремля немного преданных друзей, а официальный Минск вне всякого сомнения — один из них. Можно углубляться и искать основные опоры Кремля в системе белорусского режима, лоббистов кремлевских интересов и так называемых «нашептывателей» (например, Наталья Кочанова), можно смотреть вширь и перечислять определенные секторы (во-первых, энергетический, но не только) или информационное пространство (особенно после того как режим выгнал независимые СМИ), но растущая зависимость Беларуси от России — это закономерная и довольно последовательная траектория, а не только результат последних 5 лет (достаточно вспомнить кремлевский проект — Белорусскую АЭС у границы с Литвой).
Еще более странно слышать, что «неизвестно» выгодно ли для Литвы, чтобы «Беларусь стала демократической». Владимир Путин тоже любил пугать Запад, говоря, что «может быть и хуже». И этот маятник от «чтобы не было еще хуже» до «а какая есть альтернатива» — еще одно упражнение режимов, создающих мнимую иллюзию «стабильности». На некоторые общества это действует, ведь естественно, что в демократиях есть проигравшие (а как режим хочет доказать, что и в 2020 г. белорусы проиграли!), поэтому нормально иметь протестные голоса, дискуссию (за что людей не сажают за решетку (Николай Статкевич), и не истязают и забивают до смерти (Роман Бондаренко).
И вот у нас тоже слышатся голоса, говорящие, что, может, лучше режим, а не «неконтролируемая демократия», особенно если мы не можем «выбрать» выгодного для нас кандидата. Это пугающие, вводящие в заблуждение, опасные и очень удобные для режимов заявления, как будто Литва, Варшава или Берлин, а не жители Беларуси выбирают президента Беларуси. Демократические соседи должны высказываться за принципы правового государства, свободные и прозрачные выборы, а не «выбирать своего кандидата» (такую практику чаще внедряет другое соседнее государство — Россия).
В 2020 г., когда белорусский режим устранил основных оппонентов, граждане Беларуси (!!!) сами показали, что есть немало альтернатив стареющим авторитарным правителям, пусть та же мать двоих детей и домохозяйка, у которой нет большого политического опыта (именно так действует демократия). Граждане Беларуси упорными массовыми протестами, несмотря на серьезные репрессии, защищали свой выбор (не Светлану Тихановскую конкретно, а свое право выбирать желаемого руководителя). Десятки людей пожертвовали свои жизни, сотни людей прошли пытки в тюрьмах, тысячи политзаключенных, десятки тысяч тех, кого заставили уехать и сотни тысяч и больше людей, которые перед лицом массового террора ушли в подполье, вынуждены молчать, не проявлять себя, ради своих маленьких детей и больных родителей.
У Литвы, которой удалось избежать тисков русификации, пережить депортации в Сибири и историю сопротивления, в 2020 г. был единственный правильный выбор. Но это не был только вопрос морали — это было решение, обоснованное и дальновидными интересами нацбезопасности.
Наверное, никого не надо убеждать, что для немалой части белорусов легче всего было эмигрировать в Польшу. Это большая страна, большая экономика и рынок труда, несложно учить польский язык и легче интегрироваться в польское общество (достаточно взглянуть на то, что происходит в Белостоке). Парадоксально, но часть белорусов выбрала Литву не только по географическим причинам, но и потому, что здесь легче сохранить свою белорусскую идентичность и язык (поскольку он «не раствориться» и может сосуществовать с литовским языком), а это одна из составляющих для сохранения нации (это также составляющая независимости и суверенности). Проявленная Литвой в 2020 г. солидарность (чего стоит только Балтийский путь до Медининкай!) надолго сохранится в памяти белорусов.
Часть детей белорусских демократов родилась в Литве, часть посещает здесь детские сады и школы и прекрасно говорит по-литовски. В 2010 году у нас было немного говорящих по-литовски белорусов — например, представитель оппозиции Винцук Вячорка, независимый журналист Сергей Шупа, переводчик Вадим Вилейта (правда, еще и сын бывшего министра ИД Беларуси (который очень не любил Литву) Иван Мартынов, работавший в серьезной адвокатской конторе в Литве). В 2015 году никто из литовских дипломатов и представить себе не мог десятки тысяч белорусов, владеющих литовским, которые потенциально (если мы будем укреплять, а не разрушать взаимное доверие) могут быть надежным антикремлевским бастионом и основой мирного соседства.
Благодаря независимым журналистам и представителям расследовательской журналистики, а также белорусским киберпартизанам мы лучше понимаем, кто есть кто в Беларуси, которая прежде по большей части была черным ящиком, ее оценивали только через узкие геополитические и политические линзы. Это не только напрямую укрепляет нашу безопасность, но и повышает признание нашей экспертизы в международном обществе (а этот феномен солидарности и демократического тыла несомненно заметили и оценили и в Вашингтоне, и в Лондоне, и в Париже).
Некоторым политикам не нравится, что бизнес решает вопрос нехватки рабочей силы за счет иммиграции. Белорусские демократические силы никак не влияют на выбор рабочей силы литовскими компаниями, работающими в сфере логистики и строительства. Нехватка рабочей силы появилась в том числе и из-за войны России в Украине, поскольку уехали украинские работники. Они уехали из-за войны, которую поддерживает режим, а демократы пытаются противиться войне. В контексте этой войны катастрофа — отнюдь не нехватка рабочих в Литве.
Значительная часть из вынужденно переехавших в Литву белорусов — высококвалифицированные работники, они работают в сфере ИТ. Если считать только налоги, эти компании в 2024 году заплатили в бюджет Литвы больше 70 млн. евро.
Понятно, что легче выдвигать необоснованные ожидания в адрес белорусских демократических сил, прикрываясь своими собственными системными недочетами в сфере образования (вопрос школ с русским языком обучения), избегая открытого диалога с бизнесом (согласовывая интересы рынка, рабочей силы и нацбезопасности), сторонясь ответственности при принятии политически щепетильных решений (интеграция мигрантов и возвращающихся эмигрантов) или просто пытаясь заработать легкие политические очки. Но тут надо напомнить, что с момента протеста у памятника А.Мицкевичу до вывода советских военных из Литвы (благодаря благоприятным обстоятельствам) прошло 6 лет, в Украине произошла не одна революция (Оранжевая революция, Евромайдан) и этот неравный бой все еще продолжается больше 20 лет. Вряд ли кто-то из представителей демократической Беларуси может уверенно сказать, когда произойдет решающий и окончательный перелом в борьбе белорусов. Не надо также забывать, какую роль на пути к независимости Литвы сыграла эмиграция — не только Валдас Адамкус, Стасис Лозорайтис, Казимерас Бобялис или Раймундас Межялис. Казалось бы уму непостижимым, если бы в 1965 году (спустя 25 лет после оккупации!) часть американцев или британцев подняла вопрос в связи с деятельностью представителя Свободной Литвы в Вашингтоме Стасиса-Антанаса Бачкиса. Что он тут делает? Каковы результаты его деятельности?
Президентами соседних стран Балтии также стали бывшие эмигранты — Вайра Вике-Фрейберга в Латвии и Тоомас Хендрик Ильвес в Эстонии. Интересно, что нынешний специальный докладчик ООН по правам человека в Беларуси латыш Нилс Муйжниекс — тоже выходец из США. Борьба белорусов за свободу и демократию продолжается – часть этой борьбы происходит в подполье в самой Беларуси, часть в Украине, где борются против общего врага и агрессора, а часть на международном фронте, путем представления демократической части Беларуси, которая жаждет перемен. Каждая из этих составляющих важна и незаменима на общем фронте борьбы против авторитаризма и его агрессии по соседству с нами.