Россия дестабилизирует, Китай наблюдает: найдет ли Запад управу на союзников Путина?

Конфликт между Россией и Украиной уже давно превратился в войну, в которой каждая из сторон имеет поддержку сильных государств или их союзов, полагает доктор экономических наук Владислав Иноземцев.Война без границ: Иран и Северная Корея нашли Россию

Война России против Украины ведётся уже третий год – и даже если бы В. Путин не пытался изобразить её противостоянием „антиимпериалистических сил“ и „коллективного Запада“, было бы наивно предполагать, что в неё не начнут вовлекаться всё новые и новые силы. И если западная коалиция в поддержку Украины открыто сложилась практически сразу после начала войны и с тех пор не претерпела особых изменений, то активные союзники России проявились не сразу и не образовали коалиции до сих пор.

Когда говорится о таких союзниках, прежде всего имеют в виду два режи­ма-изгоя: иранский и северокорейский. Отношения с ними Москва выстрои­ла давно, но с началом войны они стали особенно прочными. Уже в 2022 году иранские дроны начали использоваться российской армией в Украине (хотя тогда Тегеран заявлял, что поставки их „в незначительном количестве“ были осуществлены ещё до начала „спецоперации“), а вскоре Москва договорилась о лицензионном производстве иранских изделий на заводе, специально для этого построенном в Алабуге (по сведениям из независимых источников, уже в этом году там будет произведено 6 тыс. дронов).

Со своей стороны Кремль обеспечил Иран неко­торыми критически важными технологиями для воен­ного производства, де­лясь с ним опытом использования БПЛА во фронтовых условиях (что серьёзно помогает Тегерану в совершенствовании продук­ции). Летом 2024 года сотрудничество вышло на новый уровень с поставками Ираном России около 200 баллистических ракет Fath-360 дальностью до 120 км, что вызва­ло очередной приступ „обеспокоеннос­ти“ со стороны развитых стран (США 10 сентября объявили о новом пакете санкционных мер в от­но­шении Те­герана, но он выглядит не слишком серьёзным).

В 2022 и 2023 годах Пхеньян во многом спас российскую армию, поставив ей до 5 млн. артиллерийских снарядов советс­ких калибров, а также большое количество стрел­кового оружия и ракет малого ра­диуса действия. Эта поставка позволила Мо­скве избежать ка­завшегося многим экспертам неизбежным „снарядного го­лода“ и выгадать время для расширения собственного производства.

Динамика сотруд­ничества Рос­сии и КНДР не менее впечатляет: в 2022 и 2023 годах Пхеньян во многом спас российскую армию, поставив ей до 5 млн. артиллерийских снарядов советс­ких калибров (его за­пасы оказались практически единственным источником такого вооружения в мире), а также большое количество стрел­кового оружия и ракет малого ра­диуса действия. Эта поставка позволила Мо­скве избежать ка­завшегося многим экспертам неизбежным „снарядного голода“ и выгадать время для расширения собственного производства (которое сейчас уже пре­вышает натовское). В последнее время взаимодействие рас­ширяется – и со­средо­тачивается в сфере ракетостроения с передачей КНДР российских тех­ноло­гий, которыми ранее Москва стремилась ни с кем не делиться.

Отно­шения между лидерами сотрудничающих стран также нахо­дя­тся на подъёме (В. Пу­тин за время войны лично посетил Тегеран и Пхеньян, а лидеры этих стран, в свою очередь, приезжали в Россию). Высокопостав­лен­ные чиновники общаются друг с другом ещё более интенсивно и подчёрк­нуто дружественно (в начале сентября Ким Чен Ын лично встречал С. Шойгу в аэропорту и про­вёл с ним два раунда пе­реговоров в течение одного дня).­ Россия недавно за­ключила с КНДР договор о стратегическом партнёрстве и, вероятно, гото­вится передать ей даже ядерные технологии – поэтому следует предположить, что интенсив­ность военно-технического сотрудничества меж­ду Моск­вой и странами-изго­ями будет только увеличиваться.

Сумеет ли Запад остановить военный альянс диктатур?

Западные державы, разумеется, хотели бы прекращения поставок России вооружений из КНДР и Ирана и крайне озабочены расползанием российских военных технологий, угрожающих важнейшим региональным союзникам Запада: Японии в Азии и Израилю на Ближнем Востоке. Однако, нельзя не признать, набор средств воздействия крайне ограничен.

Традиционным ответом на подобные действия могли бы стать санкции – но Иран и КНДР ими не напугать. Северная Корея находится под разными ограничительными мерами десятилетия, и они смягчались (и то не сильно) в годы катастрофического голода в стране, причём ненадолго. Иран, который находится в международной изоляции уже более 40 лет, со времени ислам­ской революции, до 2022 года был „чемпионом мира“ по введённым против него санкциям, пока полномасштабное вторжение в Украину не вывело Рос­сию в несомненные лидеры в данном „индивидуальном зачёте“. Но санкции, как признают сегодня практически все наблюдатели, не помешали иранско­му режиму стать крупным поставщиком оружия многим диктатурам – от Ве­несуэлы до Эфиопии – при полном „непротивлении“ западных держав. Как мне кажется, сейчас у США и ЕС нет никаких серьёзных инструментов дав­ления ни на ту, ни на другую страну: усиление санкций малоэффективно (и обходить их научились давно), а попытка нормализации отношений вряд ли может быть оправдана в глазах самого западного сообщества, а и, как показало недавнее прошлое, даёт весьма ограниченный эффект.

Иначе говоря, для того чтобы изменить природу иранского и северокорейского режимов, Западу нужно начать против них войну по подобию той, которая была инициирована США в 2003 году против Ирака. Вероятность то­го, что Запад готов на это пойти, минимальна: в случае с Ираном риски вклю­чают в себя не только атаки против Израиля (эффективность их можно было оценить по недавним событиям), но и серьёзные потрясения на энергетичес­ких рынках, которые не могут не сопровождать большую войну в регионе Персидского залива (Иран сегодня поставляет на мировой рынок около 1,56 млн. баррелей нефти в сутки, и отгрузки за последний год выросли более чем в полтора раза, да и нанести урон инфраструктуре сопредельных стран он может немалый); в случае с КНДР речь идёт о прямом столкновении с малопредсказуемой ядерной державой, которая может причинить большой ущерб как Республике Корея, так и Японии (а ни одна из этих стран, насколько мне кажется, не намерена ставить свою безопасность под вопрос ради пресечения отгрузок оружия из Северной Кореи в Россию). Иначе говоря, насильствен­ное принуждение этих стран к отказу от сотрудничества с Кремлём следует оценивать как совершенно фантазийный сценарий (добавлю тут, что межго­сударственная торговля оружием – даже со странами-агрессорами, вовле­чёнными в во­енные конфликты, никак не может быть признана нарушени­ем междуна­родного права [санкции про­тив Ирана и КНДР включают как раз обратное – запрет на поставки вооружений им самим] и, соответственно, стать даже гипотетическим casus belli).

Для Северной Кореи Путин лишь на втором месте

Значит ли это, что никто не может повлиять на отношения Ирана с КНДР с Кремлём? Думаю, что это не совсем так.

Москва нужна Тегерану и Пхеньяну прежде всего как крупный международный союзник, а не как ос­новной торговый партнёр.

Отношения между Россией и обеими дружественными ей диктатурами имеют преимущественно политический характер: Москва нужна Тегерану и Пхеньяну прежде всего как крупный международный союзник, а не как ос­новной торговый партнёр. Конечно, в случае с КНДР закупки Россией года­ми лежавших на складах снарядов на сумму в сотни миллионов (а, вероятно, даже в несколько миллиардов) долларов и поставка в страну значительного количества продовольствия выгля­дит мощным хозяй­ственным подспорьем – но даже тут я бы не преувеличивал его значения, т.к. Северная Корея эко­номически зависит прежде всего от Ки­тая: на него при­ходится около 90% внешнеторгового оборота даже после определённого охлаждения отноше­ний двух стран в 2016-2017 годах. Помимо этого китайские ком­пании осу­щест­вляют модернизацию северокорейских производств и инфраструктуры, а вождь великой страны чучхе отправляется на важные встречи на китайских правительст­венных лайнерах. Именно Китай и его лидера официальная северокорейс­кая пресса считает равными КНДР её руководителю, тогда как В. Путина она представляла в явно более низком статусе.

В случае с Ираном ситуация вы­глядит ещё более очевидной: на КНР приходится около трети иранского им­порта, около 90% иранской нефти отгружается китайск­им потребителям, ки­тайские инвестиции обеспечивают развитие сотен круп­ных про­мышленных проектов в Иране – в то время как на торговлю с Россией при­ходится менее 4% товарооборота, а российских инвестиций в стране прак­тически нет. Ина­че говоря, несмотря на то, что западные стра­ны обеспоко­ены отношениями Ирана и Пхеньяна с Москвой, инструменты кор­рек­ции внеш­ней политики этих двух стран могут быть найдены лишь в Пекине. Если ки­тайские лидеры окажутся заинтересованы в ограничении кон­так­тов своих тегеранских и пхе­ньянских друзей с Кремлём, они наверняка смо­гут найти варианты, как это­го добиться.

В чьих руках судьба Украины?

Сегодня, сколь бы часто Россию и Китай ни перечисляли через запятую в качестве основных угроз западным странам и современному миропорядку, их роль в мировой политике кажется мне очень разной.

Москва, судя по все­му, пребывает в парадигме win-lose approach (подход „выигрыш-проигрыш“ — ред.), и потому считает любой ущерб Западу успехом для себя. В Кремле рады всякой дестабилизации в Европе и США и готовы содействовать такому развитию событий – отчасти поэтому считается, что поддержка антизападных режимов необходима „по определе­нию“, так как сама по себе уже означает успех России. Пекин является гораздо более рациональной и осторожной столицей – в руководстве КНР не стремя­тся разрушать экономические связи с Западом (следование некоторым американским санкциям в отношении России указывает нам это весьма однозна­чно).

Китай стремится сохранять относительный нейтралитет в российско-украинской войне и периодически выступает с проектами и призывами мир­ного урегулирования (хотя и формулирует их таким образом, который не ос­тавляет практически никаких шансов на их успешную имплементацию). По­этому диалог с Китаем возможен – а рассматриваемая тема может даже стать чуть ли не оптимальной точкой для начала „перезагрузки“ отношений меж­ду Пекином и Вашингтоном, так как Тегеран и Пхеньян являются хоть и бли­зкими, но в то же время далеко не самыми удобными и тем более не самыми послушными союзниками Китая.

Война между Россией и Украиной уже давно стала войной, в которой за каждым из участников стоят более мощные державы или их союзы. И мне всё больше кажется, что завершение этого конфликта невозможно до тех пор, пока эти акторы не попытаются договориться по широкому кругу вопросов с тем, чтобы каждая из сторон оказала влияние на своих прокси. Поэтому вряд ли путь к устойчивому миру в Восточной Европе в этот раз может пролегать мимо Пекина.

Наш телеграм-канал The Lithuania Литва — ваш оперативный и информативный гид по стране.
Источник

Темы
rus.The Lithuania.ee ПутинроссияУкраинавойна в УкраинеВладислав Иноземцев
Оставить комментарий

Читать комментарии

Читайте также новые расследования редакции:

Максим Викторович Шкиль, украинский предприниматель, замешанный в коррупционных связях