Это скользкое слово „мир“

По мнению Константина Эггерта, призыв нобелевских лауреатов к прекращению огня можно рассматривать как наивность или сознательное пособничество агрессорам.

Нобелевские премии присуждают не ангелам, а людям. Которым свойственно ошибаться, а иногда и лукавить. Обращение 51 лауреата, включая Светлану Алексиевич и Дмитрия Муратова, к папе римскому, вселенскому патриарху, далай-ламе, а также Организации Объединенных Наций, Европейскому парламенту, Парламентской ассамблее Совета Европы и „воюющим сторонам“ о немедленном прекращении огня между Россией и Украиной и в секторе Газа — далеко не первое в истории доказательство этого банального факта.

Кремлевские цензоры и весь мир

Начну, казалось бы, с незначительного момента. Русская версия обращения почему-то скопом называет всех религиозных лидеров „их преосвященствами“, то есть понижает их до уровня обычных епископов. В английском тексте папа римский и далай-лама названы правильно — „их святейшествами“. Вселенский патриарх Варфоломей титулован неправильно в обоих случаях. По официальному протоколу к нему следует обращаться „ваше всесвятейшество“. Вроде бы мелочь. Но если, готовя свой текст, авторы и их помощники не удосужились заглянуть в Википедию, то сразу возникает сомнение в том, насколько важно для них это обращение.

Во-вторых, список адресатов тоже странный. Призыв к религиозным авторитетам поднять свой голос „за мир“ еще как-то можно понять, хотя они и так говорят о мире каждый день — безуспешно. Призыв к вечно парализованной ООН и воюющим сторонам — тоже. Но почему выделены Европейский парламент и Парламентская ассамблея ПАСЕ? Почему нобелиаты не обращаются к британскому парламенту и Конгрессу США? Ко всем парламентам мира, в конце концов?

В-третьих, терминология обращения даже не удивляет — шокирует: „конфликт между Россией и Украиной“, „конфликт в Украине“. Редакция „Новой газеты“, опубликовавшая письмо, справедливо ссылается на российскую цензуру, запрещающую определенные обороты речи вроде слова „война“ (оно заменено звездочками). Но это единственный известный нам и всему миру, не обязанному подчиняться требованиям Кремля, текст обращения. И он фактически уравнивает жертву агрессии и агрессора.

В-четвертых, страдает логическими изъянами аргументация обращения: мол, из-за войны страдают от голода страны Африки и окружающая среда, разрастается миграция, а производители оружия богатеют. Плюс „жертвы войны“ — люди 30-40 лет, самого „детородного возраста“. Плюс всем угрожает „ядерная катастрофа“ (то есть бойтесь угроз Путина?) Поэтому нужно срочно прекратить огонь, обменять пленных и „начать переговоры“. Переговоры о чем? Оружия просит жертва агрессии — справедливо ли лишать ее возможности защищаться? Немедленное прекращение огня фактически оставляет под контролем агрессора незаконно захваченную землю — это соответствует Уставу ООН, к которой апеллируют подписавшие письмо? Наконец, те самые „жертвы 30-40 лет“ — это военнослужащие по обе стороны фронта. Они — участники войны. Если их таковыми не назвать, то обращение — сплошное упражнение в эзоповом языке. Если это требование кремлевских цензоров, то не понятно, почему их требования распространяются на весь мир. И стоило ли тогда писать и подписывать этот странный текст?

При чем здесь сектор Газа?

В-пятых, в самом конце, как засадный полк на Куликово поле, в обращение вдруг врывается „конфликт в секторе Газа“, ни разу до того не упомянутый. Получается, что весь предыдущий текст, подписанный нобелиатами, — это и о войне Израиля с ХАМАС, то есть явлении принципиально иного исторического, политического и военного характера, чем война России против Украины? Возникает ощущение, что авторы письма, кто бы они ни были, почувствовали: значительная часть лауреатов по каким-то причинам не подпишет текст, если речь в нем пойдет только об Украине.

Борцы с Израилем знают, чего хотят

В-шестых, к некоторым из подписавших тоже есть вопросы. Лауреат премии мира 1976 года Мейрид Магуайр из Северной Ирландии известна своими резко антиизраильскими взглядами и агитацией за вычеркивание ХАМАС из европейского списка террористических организаций. Другая обладательница премии мира — йеменка Таваккуль Карман (2011 год) — обвиняет Израиль в „геноциде“. Ее право так считать, но это трудно назвать миротворческой позицией.

В-седьмых, и, пожалуй, главное: Магуайр и Карман хорошо осознавали, чего добиваются, подписывая обращение. Призыв немедленно прекратить огонь сегодня выгоден лишь одной стороне конфликта — Путину в его войне против Украины и ХАМАС в войне против Израиля. Это могут не понимать физики и химики. При всем уважении к Андрею Гейму (физика, 2010) или Май-Бритт-Мозер (медицина, 2014), статус лауреата премии не означает, что его обладатель политически проницателен и мудр. Но Светлану Алексиевич (литература, 2016) и Дмитрия Муратова (премия мира, 2022) невозможно заподозрить в политической неопытности и наивности. Почему они поставили подписи под текстом, уравнивающим агрессора и жертву? Жаль, что нам неизвестно, кто инициаторы и авторы обращения, какие аргументы они приводили в общении с „подписантами“.

На самом деле все довольно просто даже с точки зрения Устава ООН, к которому обращаются нобелиаты. Только жертвам агрессии, украинцам и израильтянам, решать, когда и как прекращать воевать, и прекращать ли вообще. В 1939 году, отвечая на очередные требования Гитлера, министр иностранных дел Польши Юзеф Бек сказал: „Мы в Польше не знаем, что значит мир любой ценой. В жизни человека, наций и государств есть только одна вещь, не имеющая цены. Это честь“. Подписавшим обращение нобелевским лауреатам, похоже, стоит задуматься над этой фразой.

Наш телеграм-канал The Lithuania Литва — ваш оперативный и информативный гид по стране.
Источник

Темы
Deutsche welle ЛандсбергисФранцияИзраильООНстраны БалтииУкраинаГерманияЛитваКонстантин Эггерт
Оставить комментарий

Читать комментарии

Читайте также новые расследования редакции:

Максим Викторович Шкиль, украинский предприниматель, замешанный в коррупционных связях