– Мы решили поговорить о литваках, я понял, что темы будут субтильными…
Еврейская община в Литве очень чувствительна к проявлениям антисемитизма, и это одна из существенных особенностей, касающихся еврейской общины в Литве, в которой доминируют пожилые люди.
– Которые многое пережили…
Что значит многое? Грубо говоря, это началось с Холокоста и сталинской антисемитской кампании 1948 года, во время которой евреев не только терроризировали, как и других, но и как евреев. Значит – вдвойне. Затем 60 лет в публичном пространстве слова «еврей» не было. Были обеспокоенные «люди еврейской национальности», лишившиеся семей, родителей, дедушек и бабушек и вынужденные скрывать свое происхождение в противном случае их ждали различные неприятности.
– Во всем мире увеличилось число литваков – евреев, которые уехали из Литвы. Из страха? Или так было всегда, начиная с истоков истории литваков?
Нет, к примеру, в довоенной Литве, примерно до 1925 года, был благоприятный период. Хотя евреи эмигрировали и тогда. Но надо уточнить, о чем мы говорим, кто эти литваки? Коротко говоря – это литовские евреи-эмигранты.
– А что значит литовские?
Пояснить непросто. Надо начать с языка» литвак – это тот еврей, который говорит на литовском диалекте идиш. На нем говорили почти на всей территории бывшего ВКЛ. Значит, когда говорят «литовский еврей», говорят о территории ВКЛ до Средней Украины и с учетом немалой части Латвии. Еще одна особенность, литваки – последователи литовского изучения Талмуда. Обобщить можно так: учение хасидов построено на чувствах, а литваков – на изучении Священного Писания. Но самое главное, когда говорят о литваках – это то, что корни у них литовские.
– Мне приходилось слышать, что в Нью-Йорке немалое число евреев называет себя литваками, чтобы поднять свой ранг. Литваком быть – большая честь.
Мы, особенно здесь, в Литве, очень гордимся этим именем. Хотя этот термин в XIX веке появился в Польше и означал ругательство.
– О литваках немало говорят и в Литве.
Но часто не потому, что здесь этих эмигрантов считают своими. Литовцы нередко используют слово «литвак» вместо слова еврей. Одни литовцы, которые благосклонно относятся к евреям, избегают его использовать, поскольку боятся, что их могут не так понять. В литовском языке, в отличие от других языков, нет отдельного уничижительного названия евреев. Другие, кто не любит евреев, не любят это слово. В результате слово «литвак» не всегда используется по назначению.
– Значит, живущих в Литве евреев так не называют?
Времена меняются, в эпоху глобализации многие уже не живут на одном месте. Живет ли здесь литовец, который несколько лет живет в Англии, полгода в Литве, затем год в Ирландии или где-то еще? Так и евреи – как часть политического народа всех их можно назвать литваками. Но вместе с тем, они остаются и евреями. Это надо признать.
– В Литве проходит 3-ий конгресс литваков. Они ненадолго вернулись на родину. Многие приехали сюда, наверное, впервые. Иными словами, с Литвой у них есть связь, а Литовским государством – лишь у немногих.
Эту ситуацию может так или иначе повернуть лишь само Литовское государство. Есть два типа литваков: послевоенные, которые являются беженцами времен Холокоста. Они делятся на тех, кто помнит своих убийц и тех, кто помнит своих спасителей. И теми, и другими были литовцы. Никто в мире не имеет права сказать им, что они неправы. Литва здесь ни при чем. Многие из тех, кто помнит своих убийц, ненавидят Литовское государство больше, чем евреев ненавидят самые ярые антисемиты.
Одна из причин – чувство предательства. Их слишком часто расстреливали одноклассники. Они бы, может, и любили Литву, но Литовское государство для них – это воплощение трагедии. И никто этого не изменит. Однако надо понимать, что одно дело – литвак в Америке, Южной Африке, а другое – беженцы послевоенных лет. Иногда они в израильских СМИ сообщают о таких страшных вещах, что лучше бы этого не делали. Одним словом, отношение литваков к Литовскому государству неоднозначно.
– Может, на тех страшных Литве просто меньше реагировать?
Надо не реагировать на все, а иметь ясную позицию. Это самое главное. Надо ясно сказать, виновен какой-либо из подозреваемых военных лет или нет, а не тянуть с принятием решения до бесконечности, как это имеет место в случае с Литвой. Или как со Шнипишкским кладбищем. И еще важно, чтобы такие решения принимались, как в демократических странах.
К сожалению, в Литве это немногие понимают. Если бы этого понимания было бы больше, то такие политические факторы, как Зурофф, получали бы меньше поводов для разжигания антисемитизма в Литве. А сейчас какой-нибудь Томкус только радуется, что есть этот ярый Зурофф. Талантливый, к моему сожалению, антисемит Томкус – это не проблема читателей его газеты, а проблема Литвы, поскольку по известным его публикациям в мире складывается мнение о нашей стране. А в то же время, мне, и думаю, большинству, не все равно, что о Литве думают в мире.
К сожалению, наши политики этого не могут понять. Равно как не понимают и не хотят понять и то, что еще больше вреда, чем публикации Томкуса, Литве принесло шествие скинхедов 11 марта. Точнее, скрывавшийся под символами государства вред антисемитизма. И вред, который приносит пассивное отношение политиков, глав страны, интеллектуалов к такой провокации. Совсем не надо быть враждебным евреем, чтобы в какой-нибудь Голландии или Канаде негативно оценивать Литву. Однако одно дело – датчане или англичане, а совсем другое – литваки, которым на самом деле не все равно, как живет Литва. Как они должны себя чувствовать, видя подобные вещи?
– Завершить нашу беседу можно вопросом, что теряют Литва и литваки из-за отсутствия настоящего взаимопонимания?
В первую очередь Литва теряет большой слой своей истории, а вместе с ним – и тот огромный вклад литваков в духовную и материальную культуру всего мира. Но самое главное – государство теряет людей, которые могли бы стать неотъемлемой частью народа, но ею не являются. А литвакам также было бы лучше, если бы они знали, что нужны Литве. Для них это важно.
