— Два года назад Кремль напал на Украину, развязав крупнейшую войну в Европе со времен Второй мировой войны. Может ли решиться на нападение на и Польшу?
— Мне кажется, что команда уже вполне пришла в себя после катастрофического начала «спецоперации» в Украине и ведет полномасштабную «горячую войну», по ходу действий исправляя собственные ошибки. Пока продолжается агрессия против Украины, которая защищается изо всех сил, вероятность того, что Москва развяжет новую войну кажется мне умеренно вероятной. Почему? Потому что Путин, напав на Украину, весьма эффективно совершил некое «чудо воскрешения», а именно: он пробудил дух тревоги и осторожности в пресыщенных обществах Запада.
В Польше и странах Балтии с момента падения Ельцина нам было абсолютно ясно, что целью российской элиты является восстановление бывшей империи. К сожалению, тогда не захотела прислушаться к нашему голосу и, более того, не сочла необходимым действовать на опережение. Сегодня она пытается наверстать упущенное. Я надеюсь, что как нынешние, так и будущие планы Североатлантического альянса, учитывают возросшую агрессию со стороны России, а готовность к военной защите восточного фланга НАТО на какое-то время смогут удержать Путина и его команду от каких-либо действий в нашем регионе.
— Вы служили в разведке во время холодной войны. Как вы считаете, повторяется ли ситуация и не вернулись ли мы к повторению – Россия против Запада в целом?
— На самом деле, пока мы имеем дело не с «повторением», а с «имперским продолжением в новых декорациях». К сожалению, кое-где слышны более или менее смелые намеки на то, что с Россией надо договариваться, надо пойти на сделку. Я считаю, что ничего хорошего для безопасности Европы из такой идеи не выйдет.
— В случае победы Кремля, что нас ждет? Новое повторение Ялты, когда страны Восточной Европы попали в сферу влияния Советского Союза?
— Это зависит от того, что считать «победой» России. НАТО, очевидно, осознает, что теперь у нее есть стратегическое преимущество перед Россией. Отказ от зависимости от энергоносителей с Востока способствует этому преимуществу.
Мне кажется, что дело может дойти до ситуации, когда команда Путина удовлетворится тем, что она уже получила территориально ( со всеми его активами). Возможно, например, во время президентских выборов в России кто-то там посчитает, что выгоднее для России: сесть за стол переговоров или продолжать войну в Украине и держать своих солдат в окопах.
— Почему, несмотря на все те преступления, совершенные Россией в Украине, до сих пор находятся те, кто хочет сотрудничать с Кремлем?
— Потому что у них есть в этом свой интерес. Политический или экономический. Прошу простить за грубую, жестокую формулировку – разлагающиеся тела жертв, похороненных в братских могилах, пахнут смертью, а деньги, даже если они кровавые, к сожалению, нет.
— Контрразведка в Польше задерживает все больше шпионов из России и Беларуси, то же самое происходит и в странах Балтии. О чем говорит интерес к нашему региону со стороны российских и белорусских служб?
— Я убежден, что задержание лиц, подозреваемых в участии в разведывательной деятельности в интересах наших восточных соперников – это только верхушка айсберга. Гражданская контрразведка в составе ABW и военная контрразведка (SKW) являются относительно небольшими подразделениями, спецслужбам недружественных стран достаточно легко занять их выявлением «диверсантов» вместо обнаружения гораздо более опасных агентов. В особенности агентов влияния.
— Что больше всего интересует российскую разведку? Куда они пытаются внедрить агентов? Такие объекты критической инфраструктуры, как Клайпедский газовый порт могут заинтересовать разведывательные спецслужбы враждебных нам стран?
— Если бы я был главой российской разведки, я бы, конечно, постарался завербовать агентов и без шума обеспечить им карьерный рост, так, чтобы они заняли места на высших ступеньках политической иерархии в стране-сопернице. Наиболее выгодно было бы получить контроль над ключевыми сферами государства (военными службами, администрацией) таким образом, чтобы ниточки, за которые дергают марионетки, были как можно более незаметны. И здесь я даже не буду упоминать, о «полезных идиотах».
Исходя из того, что на территории России все чаще и чаще гремят взрывы, я делаю вывод, что, возможно требуется не так уж много усилий со стороны разведки и агентов, которые работают на объектах критической инфраструктуры. Достаточно одного беспилотника. Или нескольких. И «неизвестных исполнителей», конечно, не стоит забывать, потому что дроны это обоюдоострое оружие.
— Покупки в Беларуси чрезвычайно популярны среди и Латвии. Статистика пограничной службы Литвы утверждает, что в прошлом году десятки тысяч литовских граждан пересекли границу с Беларусью, чтобы сделать покупки, игнорируя призывы правительства об опасности со стороны белорусских служб. Правительство перестраховывается или угроза все-таки реальна и обычный учитель, электрик или парикмахер может стать мишенью белорусской разведки?
— В войне разведок, которая идет даже тогда, когда пушки молчат, используются все доступные инструменты. Казалось бы, как «обычный» человек, электрик или водитель такси может быть ценным активом для разведки, если у него нет доступа к секретной информации? Но если он или она знает кого-то у кого есть кто-то в семейном кругу или среди знакомых, у кого есть доступ к секретной информации, то разведка уже может работать с таким обывателем, чтобы создать канал связи с «интересным» человеком. Например, скромный чиновник ЗАГСа в Польше, у которого благодаря его работе есть доступ к базе данных всех граждан Польши. Думаю, у вас в Литве, точно такая же ситуация, и незаметный, самый обычный обыватель если его завербует вражеская разведка, может принести огромный вред.
— Существует мнение, что сейчас мир возвращается во времена, когда большие и малые державы, не колеблясь, прибегали к насилию и начинали войны, чтобы навязать свою волю. Вы согласны с этим мнением?
— Не обязательно. Как бывший аналитик разведки, я не ищу «закономерностей» и «тенденций» в событиях, которые по своей сути характеризуются значительной степенью неопределенности. Реальность 1980-х годов – это конгломерат факторов, которые в нынешних реалиях не повторимы. То есть в этом смысле «история – НЕ учитель народов». И точка.
