И.М.
— Уважаемый господин премьер-министр, в конце прошедшего года сочувствующая чеченскому народу часть мирового сообщества внимательно следила за известными изменениями в руководстве чеченского движения сопротивления. Могли бы вы вкратце обрисовать обстановку, сложившуюся в политическом руководстве чеченского сопротивления накануне провозглашения так называемого Имарата Кавказ, и назвать предполагаемых заказчиков этого сомнительного проекта?
А.З. — Всем известно, что противником чеченской государственности является Россия. Теоретически можно было бы предположить, что в лице инициаторов «Имарата» российское руководство приобрело союзников, однако в действительности все обстоит проще. Инициаторы «Имарата» Иса Умаров, Мовлади Удугов являются многоопытными провокаторами. Заказчиком проекта, безусловно, является Россия.
Попытки сбить чеченское руководство с пути построения независимого государства, используя религиозную риторику, предпринимались с самого начала, т.е. с 1991 г. Печально известный Беслан Гантемиров, будучи председателем Исламской Партии Чечни и одним из доверенных лиц Джохара Дудаева, в 1991-93 гг. призывал объявить в Чеченской Республике шариатское правление. Снискавший не более добрую славу Адам Дениев пошел на радикальный шаг, объявив себя халифом. Не сумев поколебать решимость Джохара Дудаева, оба этих провокатора сбросили маски и под российским флагом занялись подрывной террористической деятельностью на территории Чеченской Республики.
Когда в 1989 г. в г. Астрахани проводился учредительный съезд Партии исламского возрождения СССР, КГБ конечно знал, чего хочет. Точно так же как и в случае с Либерально-демократической партией Владимира Жириновского, два десятка лет не позволяющей объединиться истинным либерал-демократам России, филиалы Партии исламского возрождения СССР, пустившие корни в мусульманских регионах бывшего СССР, успешно раскололи мусульман, заведомо разделив их на «правильных» и «неправильных». В т.н. исламском радикализме Москва нашла верную вакцину против национально-освободительного движения со стороны того или иного мусульманского народа.
Для успеха национально-освободительного движения требуются, во-первых, единство народа, и, во-вторых, симпатии и поддержка людей доброй воли как в самой метрополии, так и в соседних странах. Религиозный экстремизм исключает оба условия.
Про Анзора Астемирова я не могу сказать, когда он сделался «правильным мусульманином». Про Ису Умарова и его брата Мовлади Удугова известно, что они наряду с Бесланом Гантемировым и Адамом Дениевым были среди учредителей Партии исламского возрождения СССР. Ту обстановку накануне провозглашения «Имарата», которую Вы просите обрисовать, я бы охарактеризовал как кульминационный момент противостояния между руководством Чеченской Республики Ичкерия и противниками чеченской государственности в лице вышеупомянутых лиц. Они не добились ликвидации легитимных органов власти ЧРИ, как рассчитывали. Со своей стороны, мы наконец-то избавились от смертельной удавки, мучившей нас долгие годы.
И.М.- Абсолютное большинство искренних друзей чеченского народа в Литве с удовлетворением восприняла известия о предпринятых Вами и Парламентом ЧРИ решительных мерах, которые позволили пресечь преступные попытки ликвидировать не только легитимные институты чеченского государства, но и саму Чеченскую Республику Ичкерию как таковую. Могли бы Вы назвать основополагающие принципы, на которых основывается политический курс обновленного чеченского руководства?
А.З. — Политический курс чеченского руководства основывается на Конституции ЧРИ от 1992 г., согласно которой Чеченская Республика – это независимое государство. В чеченской Конституции нашли отражение все общеизвестные принципы демократии, поэтому я бы и не стал повторять их.
И.М. – Скажите, пожалуйста, каковы на Ваш взгляд предполагаемые пропорции (в смысле приятия или неприятия) по отношению к обновленному руководству ЧРИ и к идеологам так называемого Имарата в самом чеченском обществе, в чеченской диаспоре в странах Европы, среди чеченских политиков и действующих на территории ЧРИ военно-полевых командиров?
А.З. — Мы не должны думать, что заказчики «Имарата» являются наивными людьми. Они не хуже нас знали всю абсурдность подготовленного ими для Докки Умарова заявления. Им не нужно было стараться, чтобы делать его хоть для кого-то приемлемым. Необходим был факт самоликвидации чеченской государственности, что, в принципе, и произошло бы, если бы Парламент ЧРИ не принял соответствующие меры.
Вы можете найти людей, которые поддержали заявление Докки Умарова, но не сможете найти тех, кто принял бы его серьезно.
И.М. — Господин премьер-министр, борьба чеченского народа за свою свободу и независимость поддерживается многими интеллектуалами и большинством правозащитных организаций в странах Европы и в США. К сожалению, пока что этого нельзя сказать об официальной позиции правительств этих стран и руководства основных международных организаций. Однако не похоже, чтобы Вы и другие чеченские политики – члены Парламента и Правительства ЧРИ сидели сложа руки. Интересно было бы узнать (конечно, если это подлежит оглашению), какие международные организации и какие учреждения западных стран уже на этом этапе проявляют понимание необходимости взаимополезных контактов с единственным легитимным руководством чеченского государства?
А.З. — Есть вещи, которые приходится принимать такими, какие они есть. Те, кто может позволить себе иметь интересы на Кавказе, и понимают роль Чечни в этом регионе, те находятся с нами на регулярном контакте. Наши встречи в силу известных причин носят конфиденциальный характер, что, однако, не исключает их взаимополезность. Это то, что касается правительств некоторых западноевропейских стран. Кроме того, мы систематически встречаемся с парламентариями национальных собраний и представителями международных правозащитных организаций.
И.М. — Общественность Литвы как и других западнохристианских (католических и протестантских) стран с недоумением и огорчением воспринимала антихристианские и антииудейские высказывания прежнего руководства ЧРИ (вернее, ее идеологов). Каково отношение нового чеченского руководства к национальным и религиозным меньшинствам ЧРИ и ко всему тому, что «имаратчики» называют иудеохристианским миром?
А.З. — Всячески культивируя у нас т.н. «исламский порядок», ФСБ знала, чего ей ожидать от него. Сотовая связь в Чеченской Республике, являясь структурным подразделением московской сотовой связи, была специально передана в собственность амиру «Исламского порядка» Мовлади Удугову. Ему же щедрая рука Москвы подарила телевизионное оборудование для пропаганды «исламского порядка» и дискредитации Чеченского Руководства в лице всенародно избранного президента Аслана Масхадова. Накануне и во время провокации в Дагестане, несмотря на тотальную блокаду, у Удугова исправно функционировал интернет-сайт Кавказ-Центр, рассказывая миру о походе чеченских муджахедов. С началом же боевых действий Удугов вместе с сайтом перебрался в безопасное место и неустанно вторит Москве, объявившей Чечню центром международного исламского терроризма.
Именно Удугов и его команда представляла происходящее как конфликт между Исламом и иудеохристианским миром. К сожалению, в какой-то степени влиянию религиозной риторики подверглись многие чеченские лидеры, хотя всегда были голоса, обличавшие удуговскую прокремлевскую пропаганду. Пожалуй, в заявлении Докки Умарова о провозглашении «Имарата» есть один положительный момент, а именно: оно послужило точкой окончательного отмежевания чеченского руководства от удуговского влияния. Конечно, у чеченского руководства – самое уважительное отношение к национальным и религиозным меньшинствам ЧРИ, а также представителям всех рас и религий, где бы они ни находились.
И.М. — Недавно в одном из Ваших высказываний проскользнула мысль о том, что новый руководитель Российской Федерации возможно будет более гибким в поисках несилового политического решения «чеченского вопроса». Вы в самом деле думаете, что в ближайшие десятилетия Россия каким-то чудесным образом может превратиться в цивилизованное государство, с которым возможен взаимоуважительный и равноправный диалог, или это была просто декларация добрых намерений с Вашей стороны, обращенная не столько к Кремлю, сколько к мировому сообществу вообще?
А.З. — Во-первых, эпоха Путина с его попытками силового решения российско-чеченского конфликта ушла безвозвратно, а конфликт так и не разрешен. Во-вторых, в российской традиции новый правитель проводит новый курс, даже если сын наследует от отца царский трон. Новое в российско-чеченском конфликте может означать только поиск политического решения. Что касается перспектив на ближайшие десятилетия, то я действительно убежден, что Россия изменится к лучшему. Для этого, правда, она перестанет быть колониальной державой, удерживающей в зависимости более десятка мусульманских народов. В этом случае Россия действительно станет членом цивилизованного мирового сообщества.
