Навальный был идеальным оппозиционным кандидатом на пост президента России. Его имидж и его послание апеллировали ко всем секторам российского общества.
Навальный был насквозь русским, что важно для в целом ксенофобского российского общества. Он был хорош собой, что важно в век телевидения. Имел образцовую семью, что важно для российского общества, с его традиционным подходом к браку.
Он происходил из нижнего среднего класса, из среды бывших советских технических интеллигентов, связанных с советской армией — широкого слоя российского общества, полностью брошенного на произвол судьбы как властями, так и оппозицией.
Его отец был офицером ПВО, а мать работала в советской электронной промышленности. После распада СССР они занялись мелким бизнесом — основали мастерскую по плетению корзин из лозы. Такая судьба типична для множества россиян из этой среды.
Ни Навальный, ни его родители никогда не имели никаких показных богатств — дорогих машин, загородных поместий и т. д. Вся его недвижимость — 78-метровая квартира в советской панельке в не самом благополучном московском районе Марьино, в непосредственной близости от гигантского нефтеперерабатывающего завода.
Навальный никогда не был частью правящего класса. Он никогда не занимал никаких должностей в путинской системе. Его сотрудничество с властями ограничилось неоплачиваемой должностью советника губернатора Кировской области либерала Никиты Белых, которую он недолго занимал в 2009 году.
Алексей Навальный разговаривал со своими слушателями на простом и доступном русском языке, понятном людям на любом конце страны, людям из любой социальной среды. И говорил он с ними о том, что беспокоило их больше всего — о социальном неравенстве, о возмутительном показном богатстве правящей верхушки, о коррупции — главном биче российского общества. Навальный настаивал на том, что изменения в стране необходимы всем — и богатым, и бедным.
Да, Навальный в конце нулевых годов заигрывал с русским национализмом. Но тогда с молодыми русскими радикалами, далеко не все из которых были неонацистами, заигрывали практически все оппозиционные российские политики. Даже те, кто потом осуждал за это Навального. Важно отметить, что его риторика тогда была близка вполне распространенной сейчас в Европе антиэмигрантской повестке. К этническому насилию он никогда не призывал. А уж заигрывать с исламофобией не гнушаются и европейские либералы.
Он никогда не позволял себе амбивалентных высказываний и всегда выражался прямо. Его программу можно было бы сформулировать словами Авраама Линкольна и американской клятвы верности — «правительство народа, силами народа, для народа, со свободой и справедливостью для всех».
Его расследования представляли российскому обществу картину жизни правящих этим обществом умопомрачительно жадных, бесстыдных и беспринципных аристократов, начиная с Владимира Путина (его фильм-расследование «Дворец для президента» посмотрела четверть населения России). Именно поэтому он был самым опасным для тирана человеком в российской оппозиции.
Именно поэтому путинская машина сперва пыталась уничтожить его политический имидж, фабрикуя против него уголовные дела по обвинению в хищениях. Его неоднократно сажали под арест. На него устраивали нападения, а затем попытались его просто убить — отравить любимым ядом Путина, «Новичком».
Но Навальный чудесным образом выжил, выздоровел, разоблачил своих несостоявшихся убийц — целый «институт ядов» — и вернулся. И тогда Путин бросил его в тюрьму.
С этого момента жизнь Алексея Навального стала хроникой объявленной смерти. Но он оставался непоколебим. Из тюрьмы он осудил вторжение России в Украину. Однозначно и бесповоротно.
В тюрьме Навального подвергали пыткам — отказывали в пище и лечении, бросали в штрафной изолятор за каждый надуманный проступок. Карательная система принялась придумывать ему все новые обвинения — мошенничество, «экстремизм». Свой последний срок — 19 лет колонии строгого режима за организацию «экстремистского сообщества» он получил в августе прошлого года. На момент смерти он оставался подозреваемым в терроризме.
Не будем забывать, что многие российские политические эмигранты старшего поколения боялись широкого политического влияния Навального. За глаза, когда он уже сидел в тюрьме, они совершенно серьезно называли его «большевиком».
Даже за решеткой он оставался самым влиятельным российским оппозиционером, постоянно находил способы общения со своей аудиторией и призывал к сопротивлению.
«Я отлично понимаю, что, как и многие политзаключенные, сижу пожизненный срок, — писал Навальный из-за решетки после приговора к 19 годам заключения, — где пожизненность измеряется сроком моей жизни или сроком жизни этого режима. Цифра приговора не для меня. Она для вас. Вас, а не меня хотят испугать и лишить воли к сопротивлению. Вас вынуждают сдать без боя свою Россию банде предателей, воров и негодяев, захвативших власть. Путин не должен достичь своей цели. Не теряйте воли к сопротивлению».
Он стал идеологом антивоенной кампании на грядущих президентских выборах в России. Его призывы голосовать за любого кандидата, кроме Путина и приходить на участки 17 марта в 12:00 для демонстрации солидарности стали основными тезисами агитации российской оппозиции. Теперь, после своей смерти, он стал примером бескорыстного самопожертвования.
Можно строить предположения относительно того, как именно умер Алексей Навальный. Есть все основания не доверять официальной версии. Ясно одно — он умер в тюрьме, куда его бросил Путин. Поэтому ничем иным, кроме политического убийства, его смерть не является.
