СССР проиграл конкуренцию ресурсам и технологиям в финале Холодной войны, а современная РФ имеет меньший экономический запас прочности, чем бывший Советский Союз.
При субкритических взрывах нет цепной реакции разделения, происходящих как при ядерном взрыве. Такие испытания позволяют проверить все компоненты ядерного вооружения без взрыва. Субкритические испытания проводились, например, во времена администрации Байдена, в последний раз это было в мае 2024 года, и это не стало причиной какого-либо беспокойства со стороны Кремля. А здесь такая реакция. То есть Кремль, отлично понимая, что США не планировали проводить ядерные испытания, использует это как повод для дальнейшей эскалации. И эта эскалация началась не сейчас.
23 октября Путин запускает с космодрома Плесецк межконтинентальную баллистическую ракету „Ярс“ по полигону на Камчатке – то есть в сторону США.
26 октября Путин заявляет об успешном испытании „Буревестника“ — крылатой ракеты на ядерной силовой установке, которая может лететь 14 000 километров, фактически являясь ракетой нового класса, поскольку не отслеживается американской системой раннего предупреждения SBIRS.
29 октября Путин заявляет об испытаниях подводного боевого беспилотника „Посейдон“ на ядерной энергоустановке. И вот сейчас Путин грозится приступить к ядерным испытаниям. Это ещё не означает, что он будет их проводить, как впоследствии заявил Песков, но это недвусмысленная угроза.
Таким образом, Кремль поднимает ставки своей агрессии и тестирует готовность Запада к его сдерживанию. Российские военные уже заявили о готовности полигона на архипелаге Новая Земля провести испытания в „сжатые сроки“, являющегося политическим месседжем мира: Москва держит в готовности инфраструктуру ядерного тестирования.
РФ в 2023 году отменила ратификацию Договора о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний (ДВЗЯИ), оставив себе возможность для их проведения, а выход из режима моратория подорвёт остатки этой системы. Кремль пытается представить российские ядерные испытания как реакцию на гипотетические действия Вашингтона, но именно Москва делает шаги по подготовке к испытаниям и проводит масштабные проверки стратегических ядерных сил.
Американские испытания стратегической ракеты Minuteman III стали проверкой надежности собственного арсенала без нарушения запрета на ядерные испытания, даже российская сторона признавала, что это не противоречит ДВЗЯВ. Был рутинный запуск межконтинентальной баллистической ракеты Minuteman III из Калифорнии в сторону Микронезии, то есть не в сторону РФ. Пуск рутинный – а это значит, что такие испытания проводятся регулярно, они не всегда даже попадают в СМИ. Однако Москва всё равно решила повысить ставки и угрожать миру, тогда как США и союзники демонстрируют сдерживание без нарушения норм международного права.
На сегодняшний день Россия имеет 4309 – 5500 ядерных боеголовок, из них 1710 в развёрнутом состоянии, США от 3700 до 5500, из которых развёрнуто 1670, Китай 500 – 600, из которых развёрнуто – 50, однако его ядерный потенциал растёт быстрыми темпами. Франция имеет 290 из них развёрнуто 280, Великобритания – 225 (120 развёрнуто), Индия –180 и Пакистан –170.
Возвращение РФ к ядерным испытаниям должно привести к усилению изоляции Москвы в международных институтах и новым санкционным инициативам именно за это. Риторика об „угрозе от США“ нужна Москве для оправдания милитаризации экономики РФ и подавления инакомыслия внутри страны. Путин воспроизводит логику Хрущёва, но сегодня Москва рискует получить обратный эффект: западное вооружение поражает цели вглубь территории РФ, а попытки играть в „новый Карибский кризис“ лишь повышают ядерные риски без необходимых политических дивидендов для Кремля. Российская военная ядерная программа в значительной степени мотивирована стремлением сохранить паритет к США и национальный престиж, а также компенсировать слабость обычных военных сил.
The Barents Observer сообщает, что заявление российского министра обороны о „целесообразности“ начала подготовки к полноформатным ядерным испытаниям на Новой Земле означает фактическое возвращение к доктрине давления из-за демонстрации силы. Арктический архипелаг, где Москва имеет стратегические базы, становится не только площадкой для испытаний, но и инструментом устрашения. Такой шаг формирует прямую угрозу США и Западу, ведь нарушает баланс сдерживания, создавая впечатление, что Кремль готов проверять границы допустимого в сфере ядерной безопасности. Развёртывание подготовительных работ в этом регионе усилит разведывательную и военную активность России в Арктике, где уже пересекаются интересы Вашингтона и союзников по НАТО.
Усиливающийся ядерный фактор на севере подрывает хрупкую систему предсказуемости, на которой держится глобальная стабильность между великими государствами. США рискуют столкнуться не только с техническими вызовами – необходимостью наращивания мониторинговых и оборонных мощностей в приполярных широтах, но и с политическим эффектом демонстративного нарушения неписаных табу на ядерные испытания. Действия Москвы провоцируют новую фазу гонки вооружений, где каждый жест будет оцениваться как потенциальная угроза. В перспективе это может изменить саму логику американского военного планирования, заставляя Вашингтон действовать в условиях растущей непредсказуемости и ядерного шантажа, замаскированного под „политическую целесообразность“.
Российские заявления о подготовке к ядерным испытаниям на Новой Земле вписываются в более широкую тенденцию милитаризации Арктики. Москва активно расширяет военную инфраструктуру, модернизирует базы и проводит учения, где арктический театр возможных боевых действий рассматривается как зона потенциального противостояния с НАТО. Такой подход позволяет Кремлю сочетать демонстрацию силы с политическим шантажом – намёком на готовность выйти за рамки международных договоренностей, если этого потребуют внутренние или геополитические цели. Для США это создает опасную ситуацию, когда даже обычные военные маневры приобретают ядерный подтекст.
Подготовка к восстановлению испытаний может быть использована Россией как инструмент давления на Запад в переговорах по безопасности и санкциям. В то же время, такая политика подрывает доверие к глобальной системе нераспространения, где Вашингтон традиционно выступает гарантом стабильности. Арктика постепенно превращается в арену многоуровневой конкуренции – от борьбы за ресурсы до контроля за важными морскими путями. Усиление российского ядерного фактора в этом регионе ограничивает свободу действий США и союзников, заставляя их подстраивать свою стратегию к новой реальности. Следовательно, заявление министра обороны России фактически означает готовность Кремля разрушить статус-кво в сфере ядерной стабильности.
Полигон на архипелаге давно модернизирован и используется для подземных экспериментов, демонстрирующих техническую готовность Москвы к быстрому переходу от символических шагов к практическим. Такие действия формируют сигнал не столько для внутренней аудитории, сколько для Вашингтона, указывая на желание вернуть язык силы в американо-российский диалог. В США это рассматривается как прямая попытка разрушить предсказуемость в области ядерного сдерживания. Для США такая динамика создает риск ограничения свободы действий в регионе, где НАТО развивает собственное присутствие.
Российские заявления о ядерных испытаниях совпадают по времени с наращиванием западных санкций и дипломатической изоляцией, что свидетельствует о намерении Кремля восстановить статус силы из-за демонстрации технологического потенциала. Формируется ситуация, когда символический жест может перерасти в новую фазу соревнования в области ядерных технологий. Подготовка к испытаниям потенциально разрушает остатки доверия, удерживавших глобальную систему нераспространения после распада СССР. Российский сигнал подрывает ожидания стабильности, заставляя другие ядерные державы пересматривать собственные ограничения.
Для США вызов состоит в необходимости одновременно сдерживать российское агрессивное поведение и сохранять международный режим контроля, не поддаваясь игре Москвы в возрождение страха как политического инструмента. Российский шантаж рассчитан на уступки Запада, однако Кремль недооценивает готовность Вашингтона и союзников защищать режим нераспространения ядерных вооружений и безопасность.
В своё время СССР проиграл конкуренцию ресурсам и технологиям в финале Холодной войны, а современная РФ имеет меньший экономический запас прочности, чем бывший Советский Союз. Кремль как бы не хотел, не получит „новую Ялту“ из-за угроз. Возвращение к переговорам по контролю над ядерным вооружением – единственный путь избежать катастрофической ошибки и стабилизировать мировую безопасность.