Основой реагирования может стать украинский опыт. Украина для Кремля планировалась на роль сакральной жертвы, подчинение которой должно было ввести в ступор другие европейские государства. В Москве не «запрягали долго», а отрабатывали на Украине разнообразные механизмы воздействия, та сопротивлялась с энтузиазмом несовершенного в своем устройстве постсоветского государства. В первом квартале 2022 года Украина сумела устоять перед первым ударом российской агрессии, и это дает основания прислушиваться к ее опыту. Противостояние гибридным методам и отражение широкомасштабной агрессии дает опыт, интересный и полезный не только странам, граничащим с Россией.
Европе необходимо изучать себя, не теряя времени. Кремль уже потратил немало ресурсов на понимание политических процессов в Старом Свете, искусно нажимая на клавиши популизма, национализма, ксенофобии. Не дать процессам в обществе выйти за пределы адекватного диалога – общая для всех европейцев задача. Диагностировать линии разлома, купировать их и «склеивать» путем постоянного диалога – задача, которая может объединить многих политиков Европы. Почему бы Европейскому Парламенту не сосредоточиться на решении этой проблемы, используя инструментарий парламентского диалога?
А теперь о неприятном – из-за агрессии России и позиции США военные расходы европейских стран будут расти. Отбрасывая конспирологию, скажу, что необходимо использовать опыт Первой и Второй мировых войн, искать исторические аналогии и примеры. Для каждой европейской страны можно найти аргументацию, ведь даже нейтральная Швейцария сбивала самолеты люфтваффе в своем воздушном пространстве во время Второй мировой войны. Пока же Кремль отрабатывает рефлексы у европейцев, словно говоря: или договаривайтесь или готовьтесь жить в состоянии беспокойства постоянно.
Хотя глобализация признана неактуальной, уровень знаний европейцев о своих соседях от этого вырос крайне несущественно. На нашем континенте мы страдаем от того, что мало знаем о тех, кто живет «через дорогу». Кремль очень эффективно использует существующие лакуны, расставляя там мины замедленного действия на основе исторической памяти и ксенофобии. Только повышая уровень информированности о соседях, говоря с ними на языке общих интересов, мы можем противостоять российской гибридной агрессии, продолжающейся в Европе уже более 10 лет. Меры противодействия кремлевской пропаганде были преимущественно реактивными, куда больше нужна проактивная позиция моральных авторитетов, Церкви, да и крупному бизнесу отмолчаться не удастся. Война в масштабах Европы принесет куда больше жертв и убытков, чем усилия по сдерживанию агрессивной России.
Следует понимать, что сферой воздействия Кремля может стать практически любой элемент социальных коммуникаций. Подобно термитам кремлевские пропагандисты умеют разъедать изнутри структуры своих оппонентов, официально не объявляя им войну. Москва никогда не действовала по рыцарским правилам, нет оснований думать, что начнет поступать таким образом и сегодня.
Европе необходимо если не стремительно увеличить расходы на оборону, то осуществить ряд необходимых мер: проверить состояние укрытий и убежищ, обеспечить физическую защиту ключевых энергетических и логистических узлов, изменить подходы к восприятию России. Внутри ЕС немало российских денег и путинферштееров, но и собственных ресурсов немало. Российско-украинская война в активной фазе продолжается более 3,5 лет, и рассчитывать на ее полное затухание просто наивно. Наносить по российским интересам контрудары в энергетической сфере – на сегодня наиболее эффективная тактика, безусловно, требующая политической воли. Еще один компонент – размывание образа России как эффективного и надежного партнера в экономике. Металлургические предприятия, «Росатом», «Роскосмос» требуют особого внимания с элементами дискриминации. Санкции могут быть разными, и, возможно, континентальной Европе стоит более тесно взаимодействовать с британцами и американцами в деле противодействия Кремлю. Вкупе с противодействием кибератакам это может стать для Европейского Союза modus operandi в борьбе за повышение собственной субъектности.
Есть и несколько непривычных для европейцев тезисов. Во-первых, «хороших русских» можно интегрировать в общество только на основе устойчивой и последовательной антиимперской позиции, иначе они окажутся табуном «троянских коней» в наиболее неподходящий для этого момент. Во-вторых, Кремлю необходимо отвечать на его выпады, используя револьверный принцип, как минимум, теми европейскими государствами, где политики чувствуют поддержку граждан для подобных действий. Таких стран в ЕС наберется с десяток, и не нужно этого стесняться. В-третьих, практика высылки российских дипломатов (читай – разрушения шпионских сетей) должна быть продолжена, иначе неприятные сюрпризы будут продолжаться.
Россия сознательно культивирует образ геополитического хулигана, готового пугать соседей по европейскому (кому больше нравится – евразийскому) дому. Поэтому ее необходимо ставить на место, отвечая на ее действия асимметрично. «Бить буду сильно, но точно», — как говорил герой советской кинокомедии. Иного выхода у европейцев для сохранения спокойствия на континенте нет.