Об опасном отставании европейского ВПК пишет исследователь проекта Oslo Nuclear Project Университета Осло Фабиан Хоффман. В своих статьях на платформе Substack он сравнивает объёмы производства российских наступательных вооружений и противоракет в Европе и США.
Мы суммировали математические расчёты и выводы учёного.
Баллистические ракеты
В настоящее время Россия производит два типа баллистических ракет с обычным вооружением, которые могут быть использованы в боевых сценариях Россия-НАТО: ракеты малой дальности 9М723, запускаемые с земли с помощью комплекса „Искандер-М“, и ракеты средней дальности Х-47М2 „Кинжал“, запускаемые с воздуха.
По данным Главного управления разведки Министерства обороны Украины (ГУР), в настоящее время Россия ежегодно производит в общей сложности от 840 до 1020 баллистических ракет малой и средней дальности 9М723 наземного базирования и Х-47М2 „Кинжал“ воздушного базирования. По сравнению с предыдущими оценками, опубликованными ГУР в декабре 2024 года, производство ракет „Кинжал“ выросло примерно на 15–40 процентов.
Хоффман оговаривается, что на данный момент невозможно провести независимую проверку этих данных. Однако на их достоверность указывают наблюдаемое расширение мощностей по производству ракет в России, а также рост числа баллистических ракет, используемых ежемесячно.
Европейская система ПРО
Реакция Европы на растущую угрозу со стороны России в виде баллистических ракет сосредоточена практически исключительно на противоракетной обороне.
С февраля 2022 года всё больше европейских государств размещают заказы на системы противоракетной обороны и ракеты-перехватчики. Две наиболее широко закупаемые системы — американская MIM-104 Patriot и франко-итальянская SAMP/T.
Patriot использует противоракеты PAC-3 MSE и PAC-2 GEM-T, а SAMP/T — противоракеты Aster 30. Однако производство западных противоракет не может сравниться с производством российских баллистических ракет ни сегодня, ни в обозримом будущем, указывает Хоффман.
„Математика просто не сходится“
По мнению Хоффмана, эти цифры по сравнению с довоенными годами — неплохие. Однако текущий годовой объём производства, составляющий около 850–880 противоракет Patriot, едва превышает минимальный прогноз по годовому производству баллистических ракет 9М723 и Х-47М2 „Кинжал“, который составляет 840 ракет.
Есть ещё три неприятных обстоятельства.
Во-первых, Patriot — это продукт с глобальной клиентской базой, включая армию США, а также многочисленных клиентов на Ближнем Востоке и в Азии. Это означает, что Европа не получит все имеющиеся перехватчики Patriot.
Во-вторых, после передачи сотен ракет-перехватчиков Украине европейские арсеналы пусты, а сроки производства новых длительны. Например, первые поставки по заказу НАТО PAC-2 GEM-T ожидаются в 2027 году, через три года после размещения заказа, а завершение производства запланировано на 2033 год.
В-третьих, перехватчики Patriot в Украине показали себя хотя и хорошо, но не безупречно. Для высокой вероятности перехвата — более 90% — может потребоваться выделить на каждую цель как минимум две, а иногда и три противоракеты.
То есть если европейские страны НАТО получат в среднем 400–500 противоракет Patriot в ближайшие годы, но будут выделять по две на каждую цель баллистической ракеты, то с помощью противоракет Patriot можно будет ежегодно поражать лишь 200–250 баллистических ракет. И это при условии, что противоракеты Patriot не будут использоваться для поражения других целей, например, для самообороны.
„Математика просто не сходится“, — отмечает исследователь.
Patriot — не единственная система ПРО, доступная европейским странам. Некоторые полагаются на франко-итальянский ЗРК SAMP/T, в котором используются противоракеты Aster 30. В отличие от Patriot, почти все производимые в ближайшие годы перехватчики Aster 30B1/B1NT останутся в Европе.
Однако, как неоднократно указывалось в украинских отчётах, противоракеты Aster 30 уступают по эффективности противоракетам Patriot PAC-2 и особенно PAC-3, что требует ещё большего количества перехватчиков. Исходя из объёмов производства, это снижает ежегодное количество баллистических ракет, которые могут быть эффективно поражены, до 95–110, а то и меньше.
В сухом остатке, пишет Фабиан Хоффман, годовой потенциал противоракетной обороны Европы, исходя из принципа „две ракеты на одну цель“, на сегодняшний день составляет примерно от 235 до 299 баллистических ракет малой и средней дальности. Это резко контрастирует с 840–1020 баллистическими ракетами 9М723 и Х-47М2 „Кинжал“, которые Россия производит ежегодно.
К тому же эти цифры ничего не говорят о соотношении затрат на противоракетную оборону и ударные возможности. Стоимость ракет-перехватчиков Aster 30 и Patriot составляет от 2 до 4 миллионов долларов США каждая, что значительно превышает расходы России на обычные баллистические ракеты.
Следует также учитывать, что эти расчёты не учитывают дополнительные угрозы — значительные производственные мощности России по выпуску крылатых ракет и беспилотников большой дальности.
Всё больше и дороже
Российская армия усилила атаки на Украину с помощью дальних беспилотников, запустив более 1800 дронов „Герань-2“ (российской версии иранского Shahed-136) и ложных целей всего за одну неделю, достигнув пика в 728 ударов 9 июля. Эти удары сочетаются с пусками крылатых и баллистических ракет, но проблема не только в этом.
Россия усовершенствовала „шахеды“, установив на них более мощную боевую часть — до 90 кг, более быстрые двигатели, систему наведения на конечном участке траектории (электронно-оптические и инфракрасные головки самонаведения) и улучшенную помехозащищенность. Стоимость производства тоже растёт, по данным Хоффмана, цена одной российской „Герани“ приближается к 100 тысячам долларов за штуку.
Сообщается, что к середине 2025 года мощности по производству беспилотников в России превысили 30 тысяч единиц в год, что позволяет регулярно атаковать Украину 500–700 беспилотниками в сутки с тенденцией к росту.
Производство российских крылатых ракет тоже выросло, вероятно, теперь превышает 1,5 тысячи единиц в год и может приблизиться к 2 тысячам, пишет Фабиан Хоффман. Чаще всего Россия атакует Украину ракетами 3M-14 „Калибр“ морского базирования, Х-101 — воздушного и 9M728/9M729 — крылатыми версиями наземного комплекса „Искандер“.
В России производят крылатые ракеты и других типов, в том числе противокорабельные варианты, перепрофилированные для поражения наземных целей, такие как Х-32, 3М55 „Оникс“ и 3М22 „Циркон“. В 2023 году на вооружение российской армии поступила Х-69 — похожая на британскую Storm Shadow и немецкую Taurus дозвуковая крылатая ракета класса „воздух-земля“ с улучшенными характеристиками малозаметности.
Реакция Запада
Страны НАТО нарастили производство систем ПВО, таких как германская IRIS-T SLM и американо-норвежская NASAMS. Однако доступность перехватчиков остается ограниченной, а их цена — высокой по сравнению с российскими беспилотниками.
В настоящее время немецкая оборонная компания Diehl Defence производит около 500–600 ракет-перехватчиков IRIS-T SL в год. С вводом в эксплуатацию нового производственного предприятия к 2026 году это количество, как ожидается, увеличится до 800–1000.
NASAMS использует в качестве основного перехватчика ракету AIM-120 °C-8 AMRAAM производства американской компании Raytheon. Общий годовой объем их выпуска составляет около 1200 ракет, включая несколько модификаций, в частности AIM-120D-3. Не все они предназначены для NASAMS, многие используются на истребителях американского производства для ведения воздушного боя.
NASAMS также использует ракету AIM-9X, доказавшую свою эффективность в Украине против беспилотников и крылатых ракет. Несмотря на меньшую дальность (15–20 км по сравнению с 35–40 км у AIM-120 °C-8), она дешевле, их производится ежегодно более 1600 с планами увеличения до 2500.
„Противоракетная оборона продемонстрировала высокую эффективность, но ее поддержание в долгосрочной перспективе зависит от масштабирования производства ракет-перехватчиков“, — пишет Фабиан Хоффман.
По его словам, хотя в настоящее время объём производства российских крылатых ракет, вероятно, превышает количество имеющихся западных перехватчиков, этот разрыв невелик и, как ожидается, сократится или полностью исчезнет в ближайшее время.
Трудный выбор
Но противодействие российским беспилотникам становится более актуальной и сложной задачей из-за роста объема их производства и эффективности.
В настоящее время в западных арсеналах отсутствуют эффективные перехватчики для защиты от дронов большой дальности, пишет Хоффман.
„Это вынуждает Украину — а в случае будущего конфликта и европейские государства — выбирать между расходом ракет-перехватчиков, которые стоят в 20 раз дороже самого дрона, и использованием зенитных орудий, которые не столь эффективны. Или пропустить дрон и смириться с нанесенным ему ущербом“, — говорится в статье.
Украине сейчас действительно не хватает недорогих ракет-перехватчиков. Но доступные решения, такие как дешёвые твердотопливные ракеты малой дальности, разрабатываются по всей Европе и при широком применении могут изменить баланс сил.
Смена стратегии?
Любая стратегия, полностью основанная на противоракетной обороне для противодействия крупным ракетным арсеналам, по сути, неэффективна с точки зрения затрат, считает Фабиан Хоффман. Это не означает, что ПРО для Европы не важна — напротив, она должна быть в состоянии защитить отдельные важные цели, как гражданские, так и военные, от российских ракетных ударов.
Россия прекрасно понимает, что в настоящее время обладает превосходством в области обычных ракет и что арсеналы и производственные мощности противоракетной обороны Европы не соответствуют возможностям России в области наступательных ударов.
Это означает, что Европа должна срочно пересмотреть свою ракетную стратегию, уверен Фабиан Хоффман. „Если европейские страны НАТО не могут сдерживать Россию, давая понять, что они успешно защитят себя от нападения, они должны сдерживать Россию, давая понять, что любое её нападение будет иметь неприемлемую цену“.
Самый очевидный способ сделать это — развернуть потенциал контрудара, способный обеспечить быстрый и равноценный ответ, если Россия решит первой нанести удар по европейским целям, указывает учёный, хотя и признаёт, что такой переход для европейского континента будет сложным как в промышленном, так и в политическом плане.
„Европейские арсеналы обычных ударных вооружений большой дальности истощены, а показатели их производства еще больше отстают от показателей противоракетной обороны. В то же время стратегии, основанные на наказании, не являются частью культуры и военной концепции европейских государств“, — пишет Фабиан Хоффман.
И заключает, что если возможности России в области обычных вооружений большой дальности не сократятся по какой-либо причине, другой альтернативы может и не быть.