«Плохие русские» по обе стороны войны. Критик российского кино Антон Долин выступит в Вильнюсе после скандала

„Приятнее быть изгоем и отверженным в диктатуре. В Литве — значительно обиднее“. Известный кинокритик с российским паспортом рассказал для The Lithuania, каково быть плохим русским по обе стороны войны, о законе, запрещающем россиянам выступать.

14 декабря в Вильнюсе выступит Антон Долин с презентацией книги „Плохие русские“ — самый известный кинокритик России, осуждающий войну Путина против Украины. Сюрпризом будет, если эту встречу в Вильнюсе не отменят, сказал Долин в интервью. В 2023 году случился скандальный кэнселлинг трех его выступлений в Литве. Долин получил неподтвержденные обвинения в поддержке Путина. Тогда журналисту The Lithuania Антон пообещал, что в Литву больше ни ногой. Что поменялось за это время? Стал ли хейтспич и неприязнь к русским мягче — подробности в эксклюзивном интервью.

— Недавно в Казахстане ваше выступление отменили: площадки отказались проводить несколько ваших встреч. Где вы себя больше чувствовали плохим русским: при отмене в Вильнюсе год назад или сейчас в Казахстане?

— Всегда себя чувствую так называемым плохим русским, потому что уж больно противно быть хорошим русским. Нет, приятнее себя чувствовать изгоем, отверженным, изгнанником в той стране, которая кооперируется с тем злом, которое я признаю злом. Например, с Владимиром Путиным. Речь идёт о Казахстане, где официальный визит Путина полностью совпал с моими выступлениями. Это было, конечно, ненамеренно: мои выступления были раньше назначены.

В той стране, руководство и большинство граждан которой выступают против войны с Украиной, против диктатуры в России, как выступаю и я, и где всё равно меня отменяют, как это произошло в Литве, это значительно обиднее.

— Как вы себя чувствовали, когда попали в роль жертвы хейтспича в Литве в прошлом году?

— Я не испытывал общей ненависти и неприязни. За те нелепые, бесполезные, бессмысленные сутки, что я провёл в Вильнюсе, ко мне раз 10 просто незнакомцы на улице обратились со словами: „Антон, нам так неловко, простите нас, пожалуйста, мы очень хотели бы прийти на ваши мероприятия“. А одна женщина сказала, что у неё уже был билет, что же делать? Поэтому чувствовал я, как это часто со мной бывает в последнее время, исключительно любовь и поддержку. Этот хейт был за кадром. Я так и не понял его первоисточника.

— На той неделе, пожалуй, впервые на политическом уровне прозвучало заявление будущего министра культуры Литвы о том, что не стоит вот так однозначно отказываться от российской культуры и ставить на ней клеймо. Как вам такие новости?

— Что такое отказ от культуры? Если у человека в доме лежат сочинения Пушкина и Тургенева, то надо их выносить на площадь сжечь, иначе тебя в тюрьму посадят? Или ты можешь продолжать читать Тургенева и Пушкина, и ничего тебе за это не будет? Тогда в чём заключается отказ? Кто отказывается: правительство или население? Если население, то кто, какая часть населения должна отказаться, а какая имеет право не отказываться для того, чтобы этот отказ можно было считать состоявшимся? Ведь никто не даст ответов на эти вопросы, правильно?

Когда год назад было объявлено моё выступление в Вильнюсе, это был некий эффект домино. Сначала запретили показ кино с обсуждением вне зависимости от меня, потом мою лекцию вне зависимости уже от показа, а потом перенесённую лекцию снова. Но на все мероприятия, на все три, билеты были распроданы. То есть количество людей, которые прекрасно знают, что у меня российский паспорт, хотели прийти меня послушать. Вот кинокритик приезжает рассказывать о кино и набирает полный зал.

Так это значит отказа у жителей Вильнюса совершенно точно нету от этой русской культуры. А у кого был отказ? У площадок, которым кто-то позвонил. Кто позвонил? Мы не знаем до сих пор. Площадки с самого начала не отказались, они тоже приняли, они хотели провести. То есть организаторы хотели, площадки хотели, зрители хотели. Кто не хотел?

До тех пор, пока не существует государственного закона, например, что граждане России, а я гражданин России, не имеют права выступать в Литве… Можно обсуждать, конституционный он или нет… Пожалуйста. Но пока такого закона нет, мне кажется, мнение граждан — вплоть до президента — это просто мнение граждан. И если эта страна свободная, то площадка и люди, которые организуют на ней какое-то мероприятие, люди, которые покупают билеты на это мероприятие, могут к этому мнению и не прислушиваться.

Вот был же другой министр культуры, а сейчас этот. А потом, например, будет третий министр культуры. Не могут же люди менять своё отношение к кинематографу или выступлениям Антона Долина в зависимости от смены министра культуры? Даже в России так это не работает. Тем более не должно работать в демократической Европе.

— Этот кэнселлинг в Вильнюсе произошел в конце 2023 года, а в апреле 2024 вы издаёте книгу „Плохие русские“. И кажется, то, что вы побыли в роли этого плохого русского, играет не последнюю роль. Не так ли?

— Знаете, эта книга, которой я очень горжусь, плод довольно долгой работы. И к моменту ситуации в Вильнюсе, я уже сдал её редакторам издательства, она была уже написана. И ни её название, ни её замысел не являются последствиями этого канцелинга в Вильнюсе. Для тех, кто книгу не читал, в основном для тех, кто считает себя русскими патриотами, это оскорбительная книжка, оскорбительное название, потому что якобы оно объявляет русских плохими. В то время когда, даже с точки зрения русского языка, „плохие русские“ не эквивалентно „русские — плохие“.

Название ироничное, и даже, наверное, можно сказать, постироничное. Мысль книги основная в том, что „плохие русские“, как и „хорошие русские“, бывают только в публицистике и в кино. А в реальности все люди сложнее. Ну, конечно, есть не только те, кто ошибаются, есть и люди, которые с удовольствием творят те самые гадости.

Словосочетание „плохие русские“ звучит странно даже для тех, кто сегодня ненавидит и не приемлет Россию и россиян в любой форме. Потому что основные обсуждения — саркастические, иронические, ядовитые — ведутся вокруг словосочетания „хорошие русские“. Так вот, мне самому это словосочетание глубоко неприятно. Оно мне кажется дискриминирующим и просто глупым. Потому что представителей никакой нации, никакого народа, никакой культуры нельзя делить на хороших и плохих. Непонятно, кто даёт говорящему право на такое разделение, и что даёт право на такое разделение. Это тривиальные популистские штампы.

Ну и да, я, конечно, получил, когда в Литве мои выступления отменились, такой же тривиальный штамп. „Россиянин“ — значит „враг“. То есть, может быть, прямо так это никто не формулировал, но подразумевалось что-то такое.

— Ваш визит в Вильнюс будет, пожалуй, завершающим выступлением в книжном турне с „Плохими русскими“, которое началось в сентябре. Сколько городов вы объездили?

— Я уже сбился со счета, но больше сорока городов посетил. Из них 20 в Америке. Буквально по всему миру получается. А Вильнюсом я закончу западноевропейскую часть тура. У меня никогда не было еще настолько глобальных книжных туров.

И главный вопрос, которым я задавался: Неужели людям читать об идеологии и пропаганде в российском кино настолько интересно в местах, настолько отдаленных от России? В городе Сиэтле, например. Какое им до этого дело? Вот приходит полный зал, люди раскупают книжки.

Манипуляции людьми через массовое искусство, через кинематограф. На эту тему очень много сказано, написано. Но на тему того, как это происходит именно в путинской России, написано довольно мало. И мне кажется, что эта тема полезна даже для тех, кто никак с Россией вообще не связан.

— Для чего все это? В чем ваша миссия? Сорок городов, столько людей, столько сил потрачено.

— Это не просто толстая книга с огромным количеством информации внутри, больше 400 страниц. Она тяжелая, весит килограмм. Такая книжка… Ею убить можно. Я считаю, что если автор сам встречается с читателем и дает ему свое предисловие, отвечает на вопросы, это помогает книге найти своего читателя.

Это потребность высказаться. Да, несомненно, у меня она есть. Но высказаться и не быть услышанным — это обиднее даже, чем не высказаться вовсе. И поскольку я хотел, чтобы эта книга была прочитана, я хотел привезти ее и рассказ о ней в максимальное количество точек на карте. А дальше выяснилось, что это желание взаимное: читатели хотят того же самого. Если бы они не хотели, то мое желание гроша ни одного не стоило бы.

Это толстенная книжка без картинок, изданная на русском языке, без шансов продаваться на главных рынках, где читают по-русски. Это Россия, Беларусь, Украина. Во всех этих трех странах эта книга не продается. И при этом первый тираж уже распродан. Это для толстой нонфикшн-книжки довольно незаурядные результаты.

— Какие самые повторяющиеся вопросы задают зрители, слушатели ваших встреч? Что волнует людей?

— Люди спрашивают, а что делать, если мне все-таки очень нравится фильм „9 рота“, допустим? Это значит, что я виноват тоже в том, что происходит? Я повторяю, речь не идет о вине. Тебе может нравиться все, что угодно. И я не призываю к запрету никаких фильмов, в том числе самых отвратительных, на мой взгляд. Мне кажется, что запреты и цензура вообще ни к чему хорошему привести не могут.

Я призываю к аналитическому взгляду, чтобы видеть манипуляцию, уметь в ней разобраться и уметь одержать верх над тем, кто пытается тобой манипулировать. А чаще всего это не авторы фильмов даже, а те пропагандисты, та политическая система, которая пользуется этими фильмами. Вот как совсем недавний пример. Записали рекламный ролик, призывающий людей идти на войну в России, озвучив голосом покойного Сергея Бодрова-младшего. Или взяли песню и нарезку кадров из фильма „Пацаны“, для того, чтобы призывать людей идти голосовать за Путина.

Далее спрашивают. Неужели действительно, например, Алексей Балабанов, которого я так люблю, виноват в том, что Путин напал на Украину? Я отвечаю две вещи. Во-первых, не мне решать, в том числе и как автору книги, кто в этом виноват. Вообще вопросы вины решают либо священники, либо в суде. Я ни то, ни другое. Во-вторых, книга не о том, какие люди виноваты в случившейся катастрофе. Потому что, если бы надо было писать об этом книгу, то мы бы начали с имени Владимира Путина, потом бы называли там министра обороны, главу ФСБ. Все мы знаем, кто главные виновники происходящего, вплоть до последнего солдата, воюющего сейчас в Украине, российского. Причем здесь Балабанов, которого давно нет вживую?

Вот в книге упоминается 800 разных фильмов. Они не обладают субъектностью. Фильмы это не люди, не личности. Фильмы не могут таким образом быть виноваты или быть не виноваты. Фильмы стали частью того механизма насилия, который строился 25 лет и привел к нынешней войне, диктатуре, репрессиям, цензуре и вообще той катастрофе. И политической, и этической, которую переживает сегодня Россия. С моей точки зрения это катастрофа.

И мы никогда не сможем устранить последствия этой катастрофы, если мы не начнем задумываться о том, из чего она складывалась, как она создавалась.

Потом люди очень много спрашивают о том, как современный российский кинематограф наследует советский. Это наследство есть, оно непрямолинейное, есть много вещей, непосредственно позаимствованных в СССР, есть вещи, которые искажены до неузнаваемости, а есть те, которые позаимствованы полностью у Голливуда, например, современное российское кино. И каждый случай индивидуален.

Но я вынужден признать, что идеологическая и политическая пропагандистская составляющая советского кинематографа тоже до сих пор вовсе не была проанализирована так, как она того заслуживает.

— Давайте поговорим о хорошем. 14 декабря, по приглашению книжного The.Bookest.World состоится ваше выступление в Вильнюсе. Может быть, вы готовите какой-то сюрприз или что-то особенное для вашей публики, которая живет в Литве?

— Сюрпризом будет сам факт того, что это состоится, не отмена этого всего. Я в качестве сюрприза хотел бы, поскольку у нас уже декабрь на дворе и, думаю, зажглись уже рождественские ёлки, поговорить не только о пропаганде, идеологии и так называемых плохих русских, а поговорить немножко об итогах киногода, рассказать о том, какие фильмы в этом году были лучшими.

Если не учитывать фильм „Субстанция“, его действительно большинство киноманов уже посмотрело… Лучшее кино в этом году было снято женщинами. Это тоже очень интересно. Я такого года ни одного не помню. Ответить на вопрос, (невеселый ответ) почему об этих фильмах никто особенно все равно не знает, это очень любопытно.

Также я вижу, что кино пытается рефлексировать те, по-прежнему пугающие, страшные события, которыми полнится мир. В этом году, как никогда, много фильмов о смерти. И на Рождество выходит по всему миру новая интерпретация „Носферату“, „История о вампире“. Все это, конечно, не случайно.

Не самая веселая тема, но когда ты встречаешь эту тему с каким-то юмором и аналитическим чутьем, это дает тебе некоторую защиту от той паники, которая все чаще овладевает нами, когда читаем сводку новостей за сегодня.

— Антон, спасибо вам большое. Ждем встречи.

Распространитель билетов на встречу с Антоном Долиным — Bilietai.lt

Наш телеграм-канал The Lithuania Литва — ваш оперативный и информативный гид по стране.
Источник

Темы
Строго запрещено копировать и распространять информацию, представленную на The Lithuania.lt, в электронных и традиционных СМИ в любом виде без официального разрешения, а если разрешение получено, необходимо указать источник – The Lithuania. ВильнюсЛитвавойна в УкраинеАнтон Долинплохие русскиеАлексей Балабанов
Оставить комментарий

Читать комментарии

Читайте также новые расследования редакции:

Максим Викторович Шкиль, украинский предприниматель, замешанный в коррупционных связях