Об этом и многом другом Ru.Delfi рассказал известный российский политолог и ученый Дмитрий Орешкин.
– Сейчас новым социальным трендом стало взаимное дистанцирование. Это и увеличение физического расстояния между людьми, и отгораживание при помощи масок, дающих человеку меньшую узнаваемость лица, анонимность. Означает ли это физическое явление и изменения в общественной психологии?
– Общественная психология меняется медленно, поколениями. А картинка мира в каждой конкретной голове – быстро. Особенно, если голова горячая. У ЛОМов (лидеров общественного мнения; сейчас чаще говорят «инфлюэнсеры» – что заставляет вспомнить об инфлюэнце) головы по определению горячие. Они и формируют картинку. Включил телевизор: ужас, ужас, ужас. Мир сошел с ума, мы никогда уже не будем прежними!!! Выключил – нет, вроде всё на месте. Разве что народу на улице поменьше…
Раз в неделю я веду программу на радио. Рейтинг отслеживается поминутно. Не раз в научных целях ставил эксперимент на живых людях (они этого не замечали): стоит начать слегка истерить, употреблять резкие слова, сгущать краски, негодовать и ниспровергать – у аудитории сразу вскакивают ушки на макушке. Ушная эрекция; рейтинг растет. А когда говоришь корректно и объективно (я не любитель революционного надрыва и прочей дешевки) – ну, кто-то соглашается, кто-то нет, но часть просто уходит на другую волну. Скучно! Люди любят страшилки, грубую лесть и простые неправильные решения. В этом секрет успеха всех «народных вождей» – от до Муссолини, от до и от Жириновского до .
Изменения в общественной психологии идут, и значительно быстрее, чем в прежние времена. Процесс будет ускоряться – как и вся наша жизнь. Эпидемия, конечно, тоже оставит свой след. Но сегодня благодаря усилиям медиа этот след нам кажется глубже, чем есть.
Прикинем на пальцах. В в среднем за год умирает 2,7 миллиона человек. Допустим, пандемия унесет 80-90 тысяч жизней «сверх плана». Или даже 100. Вряд ли больше; показатели коронавирусной смертности в США уже начали снижаться; существенная часть жертв – люди преклонного возраста, с тяжелыми фоновыми заболеваниями. Многие из них умерли бы в 2020 году и без коронавируса – уж извините за прямоту.
Короче, прирост избыточной смертности в США за год пандемии вряд ли составит более 3-5 процентов. Если, конечно, не поднимется вторая или третья волна. Для сравнения: в Советской России за 1933 год, как следует из секретной объяснительной записки в ЦК ВКП(б) начальника сектора населения в Центральном управлении нархозучета М.В. Курмана, смертность составила 6,7 миллионов человек. При обычном уровне в 2.6 миллиона. То есть скачок избыточной смертности за год составил не 5, а почти 150 процентов. И что? Да ничего…
Правда, Курмана товарищу Сталину пришлось посадить на 10 лет (и потом еще 5 добавить), а его начальника по ЦУНХУ И. Краваля расстрелять, а перепись населения 1937 года объявить вредительской. Чего только ни сделает мудрый вождь ради счастья, спокойствия и процветания подданных! При этом в 1933 году никакой эпидемии в не было, была коллективизация.
– Можно ли сказать, что в условиях эпидемии авторитарные режимы оказываются более эффективными для защиты здоровья граждан?
– Сказать можно всё – язык-то без костей. Другое дело, как это будет соотноситься с действительностью. Во-первых, мне не кажется верным бинарный подход: в авторитарных режимах так, а в демократических этак. , , Британия – демократии, но карантинная политика у них совершенно разная. В Америке одно, в другое, в третье. Разная стратегия – разное население – разная эффективность. И разные цифры в итоге.
Во-вторых, в медицинской статистике из стран с демократическими режимами можно не сомневаться. А вот стоит ли верить данным из Китая, , или Белоруссии – большой вопрос.
В-третьих, уровень диагностики. В России фиксируется на удивление мало смертей от коронавируса, но параллельно статистика наблюдает несоразмерный и необъяснимый всплеск смертности от «обычной» пневмонии, когда возбудитель не обнаружен. Не обнаружен – значит не было?
Я бы, перед тем, как сравнивать, подождал еще 2-3 месяца, до появления более полных и сопоставимых данных. Но инфлюэнсерам и пропагандистам ждать некогда, им надо поскорее доказать, что «общий кризис капитализма» продолжается, а спасение человечества в авторитаризме, вертикализме, изоляционизме.
– По всему миру мы видим одно и то же явление: люди отдают государству свои свободы в обмен на безопасность. Получается, государство оказывается в выигрышной ситуации. Если говорить о России, использует ли государство эту ситуацию в политических целях, уже не связанных с карантином?
– Не знаю, сможет ли использовать, но точно попытается. Вопрос в уровне социальной резистентности. Он в России очень разный. Если и Питер в социокультурном отношении не слишком отличаются от и, допустим, Рима ( и Берлин я бы упоминать поостерегся), то Дагестан, Чечня, Тыва и ряд других национальных образований в составе Российской Федерации – совершенно иная история. Московская власть с Собяниным во главе по необходимости чуть более демократична, чем кремлевская власть во главе с Путиным; с чеченской властью во главе с Кадыровым нечего и сравнивать.
Чем сложнее объект, тем аккуратнее вынужден вести себя менеджмент. Власть (любая!) стремится к максимальной свободе рук. А общество (социокультурная среда) сопротивляется. С помощью оппозиции, прессы, права, независимого суда. Если общество лишено этих ресурсов самообороны, сопротивление обнуляется. Получаем сталинский СССР, КНДР или сегодняшнюю Чечню. В путинской России год от года усиливается влияние группы товарищей, стремящихся управлять по советскому шаблону – серпом и кувалдой. Но в то же время коллективный Путин (или его существенная часть) сознает, что Россия стала сложнее, и если дать волю кувалде, во-первых, упадет экономическая эффективность; во-вторых усилится саботаж – не населения, нет, а разочарованных элитных групп; в-третьих, из страны еще быстрее будут утекать деньги и люди.
Попытки закрутить гайки непременно будут. Но насколько плодотворными они окажутся для инициаторов – неясно. Чтобы подавить сопротивление, надо предварительно провести глубокую чистку элит. Перед тем, как развернуть очередной цикл массового террора, Сталин всегда предусмотрительно уничтожал группу влиятельных товарищей, способных понять, что происходит, и организовать сопротивление.
Следите за истреблением влиятельных групп под лозунгами борьбы с вредителями (ныне коррупционерами!), наведения порядка и социальной справедливости. С этого начинали Ленин, Муссолини и Гитлер, этим пользовался Лукашенко, к этому пришел и Путин.
– Модная тема в российских соцсетях и на ТВ – «заговор Билла Гейтса, который придумал вирус, чтобы всем поставить ЧИПы». Об этом говорят на полном серьезе. То есть в коронавирусе опять виноват условный Запад. Как вы думаете, подобные утверждения рождаются в массовом сознании спонтанно, или же это внедряют в общество сознательно и целенаправленно?
– Спонтанно в массовом сознании не рождается ничего. Всё, что в нём имеется, кто-то когда-то туда положил – более или менее осознанно. Порой несколько поколений назад. Через систему образования, культуру, семью, религию, язык. Сейчас это стало еще очевиднее. Нам в России уже 20 лет рассказывают про коварные заговоры, пятую колонну, удары в спину и про подъем с колен, которому все в мире страшно завидуют. Многие принимают эти сказки всерьез.
Этот дискурс необходим вертикальной номенклатуре, чтобы объяснить а) свою несменяемость (коней на переправе и в бою не меняют!) и б) свою неэффективность (вертикаль нужна не для того, чтобы жизнь улучшать, а для защиты духовных скреп от внешних и внутренних врагов; затяни пояс потуже, товарищ: русофобы не дремлют!).
Собственно, ничего нового. Советская вертикаль тоже опиралась на систематизированное вранье про светлое будущее, про исторические преимущества социализма, про общий кризис капитализма, про несокрушимую силу марксизма-ленинизма и т.п. Многие, опять же, верили. Некоторые и сейчас верят. Вы наверняка встречали людей, которые убеждены, что американцев не было на Луне, что взрыв башен-близнецов 11 сентября 2001 года устроило ЦРУ, что малазийский «Боинг» сбили украинцы, а Майдан-2014 или отделение стран Балтии от СССР в 1991 году организовали иностранные спецслужбы.
Здесь нет ничего специфически русского, зато много специфически советского. Невежды и дураки имеются в любом народе. Но только в СССР их осознанно сделали классовой опорой режима. Люмпен в переводе с немецкого – подонок. Пролетариями в древнем Риме называли людей, не способных ни к чему, кроме деторождения. Марксисты для захвата власти открыто ставили на люмпен-пролетариат – в том числе потому что ему было легче морочить голову и вдохновлять сказками про всеобщую справедливость и коммунизм. Которого никто не видел, но который наверняка будет прекрасен!
Выгодоприобретатели и наследники советской военно-бюрократической вертикали предпочитают иметь дело с туповатыми подданными. И своими телевизионными страшилками стремятся наладить их воспроизводство в советских масштабах. Получается неплохо, но все же недостаточно. Без прямого террора и истребления культурной и самостоятельно мыслящей части населения такие системы долго не стоят. Для Путина это проблема.
– Вернемся к теме дистанцирования. Это явление сегодня наблюдается и на уровне российских регионов. Закрыт въезд в края и области, каждый регион зачастую выживает самостоятельно. Получается, фактически Россия из федерации на время стала конфедерацией? Будет ли это иметь политические последствия?
– Я предложил бы другую формулу: из мнимой федерации на время стала настоящей. Да и то лишь в узком медицинском смысле: в какой степени и когда вводить-снимать карантинные ограничения. Конфедерации в швейцарском понимании и близко нет: все ключевые полномочия (бюджетные, кадровые, силовые, инфраструктурные ) по-прежнему в руках . Новость, по сути, лишь в том, что стала более очевидной его неспособность использовать эти полномочия в интересах граждан.
Неудивительно: вертикальная система изначально строилась для решения прямо противоположных задач. Ее реальной целью было максимально полное извлечение ресурсов из территорий и населения для укрепления полновластия вождей, экспансии и завоевания мира. Мировая революция, глобальная Республика Советов, расширение социалистической системы и прочее.
Здесь опять надо смотреть не на лозунги (лозунги всегда прекрасны!), а на функциональное устройство. На словах право наций на самоопределение, свобода, демократия, народовластие, общенародная собственность, мир, труд, май. На деле жесткая централизация, однопартийность, полувоенная дисциплина, цензура и разгул спецслужб, которые служат не закону, а лично Вождю.
Региональные начальники назначаются из Кремля. Их главная задача – обеспечить централизованные поставки хлеба, угля, леса, руды, нефти. А также рекрутов и результатов «всенародного голосования». Расшибись, но выполни. Иначе Колыма. А что потом останется в регионе – дело десятое. Пусть хоть с голоду дохнут, как во время коллективизации.
Конечно, со временем система была вынуждена смягчаться, усложняться и что-то вкладывать в территориальное развитие – прежде всего в своих вертикальных интересах. Иначе население вымрет, воевать и трудиться будет некому. Но по умолчанию приоритет интересов Центра всегда оставался незыблемым. заботится о Вооруженных силах, о военно-промышленном комплексе, космосе, о транспортной инфраструктуре – главным образом, стратегической, об экспорте сырья… А люди и регионы – во вторую-третью очередь. Перетопчутся как-нибудь, небось не впервой… (Если речь не о плакатах, конечно, а о действительности; хотя многие, как было сказано, с трудом улавливают разницу).
А сейчас на повестке принципиально иная проблема. По сути противоположная. Люди живут где? В регионах. И болеют там же. Значит, туда и надо закачивать ресурсы – финансовые, кадровые, технологические и лекарственные. Но система этого не умеет! Это все равно что заставить пылесос вместо того, чтобы всасывать пыль, рассеивать ее по окружающему пространству. Шуму и грязи много, а польза сомнительна.
Что в такой ситуации может сделать Центр? В лучшем случае дать денег. Но, во-первых, их немного, а во-вторых, как и куда? Больницы в провинции скверные – в некоторых даже канализации нет. Квалифицированных кадров с необходимыми навыками тоже нет. Аппаратуры тем более. Инфраструктура и менеджмент, мягко говоря, оставляют желать лучшего Даже если (допустим!!) вдруг появились деньги – где и что покупать, строить, доставлять, размещать? Сколько времени на это уйдет? Вертикаль и ее люди такому не обучены – они всё больше по части мобилизации… Но искусственная вентиляция легких – это же не снаряды под открытым небом как в 1941 году, когда 10 заготовок запороли, одиннадцатая получилась – и слава богу. Мы за ценой не постоим!
Единственное, что сейчас реально может вертикальный Путин, это давать ценные советы, призывать к ответственности и вдохновлять на труд и на подвиг. Выглядит не слишком сильно. Региональные власти слушают и тихо злятся. Мобилизовать, вдохновлять и докладывать о свершениях они и без него горазды. А вот как выкручиваться из кризиса при хроническом дефиците ключевых ресурсов – загадка. Кремль элементарно перекладывает на них ответственность за собственную некомпетентность. Они это хорошо понимают. И Кремль тоже. Поэтому более всего боится региональной фронды и будет ее давить максимально жестко. Интересно будет проследить за судьбой Собянина.
В любом случае коронавирусный «федерализм» – явление однобокое, скоротечное и обреченное на скорое умирание. Тут вопрос простой: либо Путин с его вертикалью, либо здоровье и жизнь людей в регионах. Как правило, в таких ситуациях выбор делается в пользу вертикали.
– Российской власти очень нужен парад на 9 мая, который способствует укреплению «духовных скреп» и объединяет население. Но в этот раз собрать нужную массу людей, показать красивую ТВ-картинку мешает коронавирус. Может ли эта ситуация повлиять на настроения среднестатистического россиянина, включая идеологию?
– Среднестатистического россиянина парад волнует несколько меньше, чем потерянная зарплата или здоровье близких. Когда базовые материальные потребности более-менее удовлетворены, выйти на парад и польстить себе заявлениями что, мол, «можем повторить!», весьма приятно. Но, боюсь, ситуация уже не та. Холодильник пустеет пугающе быстро и часто. Это увеличивает его шансы в классовой битве с телевизором. Одна из немногих объективных и независимых социологических служб России – «Левада-центр» (не зря путинская вертикаль признала ее «иностранным агентом»!) – на днях зафиксировала снижение рейтинга одобрения президента Путина к минимальным значениям за все время наблюдений.
Впрочем, «снижение» относительно: до 59 процентов. Не углубляясь в социологические детали (они очень важны, но это длинный разговор!), ограничусь простым замечанием: сама по себе цифра мало что значит. Если бы система не ограждала Путина от критики и конкуренции и если бы респонденты не побаивались говорить правду, рейтинг мог бы быть и 49 процентов, и 39, и 29. Не в этом дело.
Важнее динамика, которую показывает цифры во времени. Весной 2015 года было 85 процентов. В январе 2020-го стало 68, в феврале 69, в марте 63, в апреле 59 процентов. Тенденция очевидна.
– Придерживаетесь ли вы сам карантина? Носите ли маску? Сидите ли дома?
– К счастью, дети у нас уже давно выросли и разъехались, мы с женой безвылазно сидим на даче. Уже почти 2 месяца, с 15 марта. Маски не носим – только если в магазин. Гуляем вдвоем или с собакой в лесу – там людей нет; с соседями разговариваем на дистанции в 3-4 метра. В Москве с середины марта не были ни разу, работаем удаленно.
